Читать Лорна Дун

Я хочу поведать вам историю, изложенную простым языком, и, если вы готовы выслушать ее, то я, Джон Рид, из прихода Оар графства Сомерсет, мелкий землевладелец и церковный староста, расскажу вам о событиях, которые произошли в наших местах, и постараюсь быть точным и справедливым, да сохранит Господь мне разум и твердую память.

Но вы, мои читатели, должны помнить, что я стремлюсь избавить наши места от клеветы и злословия, и поэтому вы должны быть иногда снисходительны ко мне, ибо я не владею ни иностранными языками, как это подобает джентльмену, ни изящным слогом, и познаниям своим я большей частью обязан библии и великому мастеру слова Уильяму Шекспиру, которого я оцениваю по достоинству, в чем готов поклясться. Короче говоря, я самый обыкновенный неуч, хотя для фермера считаюсь весьма образованным.

Мой отец был честным человеком из добропорядочной семьи (так считали все у нас в Экзмуре) и унаследовал одну из трех — причем самую лучшую и большую — ферму в нашем приходе. Надо заметить, что здесь у нас всего три фермы, не считая, конечно, неосвоенных земель. И вот мой отец, Джон Рид старший, буквально одержимый проблемами образования (тем более что он сам умел написать собственное имя и фамилию), решил послать меня, единственного сына, учиться в Тивертон в графство Девон. Надо заметить, что этот старинный городок славился помимо производства шерсти еще и своей школой, одной из самых больших во всей западной Англии, а основал и оборудовал эту школу в 1604 году сам Питер Блюндел, известный суконщик, который, кстати, родился и вырос там же в Тивертоне.

К двенадцати годам из начальных классов меня перевели в средние, а я уже знал Цезаря (конечно, в английском переводе) и даже мог продекламировать целых шесть строчек из Овидия. Потом кое-кто говорил, что я мог бы доучиться и до третьего класса, если учесть мое упорство и прилежание. Хотя, признаться, все, кроме моей родной матери, считали меня откровенным тупицей.

Но, видимо, моя спесь и амбиции сына простого фермера не понравились тем, кого называли старостами, а, короче, стукачами, и меня выгнали из школы, слава Богу, еще на первом году обучения в средних классах, когда мы только начинали спрягать греческие глаголы.

Мой старший внук любит потешаться над дедом, уверяя, что я никогда бы не смог овладеть греческим, хотя сам, постреленок, демонстрируя свое способности, пользуется невероятным количеством шпаргалок. Я понимаю, что голова у него соображает куда лучше моей, но зато у него никогда не будет моего крепкого тела. И, признаться, я даже рад, что не доучился. По крайней мере, мне удалось сохранить мозги.

Но если у вас зародилась хоть капля сомнения, что я действительно учился в той школе, то я могу представить доказательства. Там вырезано ножом мое имя — Джон Рид, потому что, как только я запомнил правописание своего имени, я тут же принялся вырезать его перочинным ножом: сначала на скамье, где сидел, а потом на парте, причем не на одной, а на всех, куда меня пересаживал учитель. И теперь мой внук сам читает это имя, когда идет в школу. Он даже как-то подрался с одноклассником, который с усмешкой произнес: «Надо же! Здесь еще какой-то Джон Рид учился». Зато потом я обучил своего внука кое-каким школьным шалостям. Одна из них называлась «вулканчик».