Читать Лучше чем когда-либо
Славному городу Жмеринка и всем тем, кто жил там в середине шестидесятых. И тем, кто не жил там…
Ведь у каждого в молодости была своя Жмеринка.
Посвящаю
Я, Эзра, беру на себя обязательство написать и закончить эту книгу.
Я понимаю, что мне предстоит напряженная, управляемая свыше работа над ней, и я полностью посвящаю себя этому.
Я беру на себя обязательства ежедневно заниматься творчеством, думать и выполнять все, что необходимо для него.
Я также осознаю, что работа выявит серьезные проблемы в моем образовании. Их я буду компенсировать ежедневными занятиями по повышению знаний в тех областях, которых потребует моя книга.
Моя творческая работа возбудит во мне чувства, мысли и воспоминания, с которыми мне придется постоянно бороться, и я сознательно иду на это.
Будет тяжело… Но чертовски приятно!
Да поможет мне тот, с кем я не всегда ищу близких отношений.
Езра Бускис
Сентябрь, 2010
«Если бы Бог тебе не помогал, ты столько бы не выдержал».
Хасидская поговорка
Театр… Сцена… Красные, желтые, оранжевые цвета… Кресла красного цвета. Занавес темно-красный. Задник желто-оранжевый с огромным красным пятном посередине. На сцене два актера в ярких одеждах нищих. Первый актер:
– Итак… Второй актер:
– Итак, увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими: потому что это доля его. Ибо кто при ведет его посмотреть на то, что будет после него?
Он обвел сцену грустным взглядом, вышел на авансцену и, смотря в зал, театральным голосом продолжил:
– Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.
Грустно улыбаясь:
– Это говорю я, Кохэлет, сын Давида, царь над Израилем в Иерусалиме…
Занавес падает. Мы слышим бурные аплодисменты и крики «Браво!»
Занавес поднимается, и на сцене никого… Мы смотрим в зал – и там никого…
Кухня…
Эзра сидит за столом, пьет кофе и смотрит телевизор, Хана складывает посуду в посудомоечную машину.
– У нас на работе сегодня была аттестация, ничего особенного, но все же мне было приятно….
Эзра слушает ее вполуха, смотрит футбол.
– Но тебе как всегда неинтересно, что происходит у меня на работе.
Не отрываясь от телевизора:
– Почему? Мне интересно…
– С тех пор, когда ты бросил работу в такси и стал «великим писателем», тебя ничего, что касается работы – я имею в виду нормальной работы: идти утром на работу, работать там, приходить с работы домой, отдыхать… ну, как раньше у тебя было – ничего не волнует. А между прочим, сейчас кризис, ты знаешь об этом? И сейчас увольняют…
Хана говорит все это, стоя к нему спиной. Он сидит немного сзади, смотрит футбол, иногда делает рожи, когда ее голос его раздражает, мешает ему смотреть… Кошка подошла к своей тарелке на полу и стала есть. Собака подошла к двери на задний двор и стала проситься на улицу. Эзра, не обращая внимания, продолжает смотреть свой футбол. Хана повернулась, посмотрела с осуждением на Эзру. На собаку.
– Ну, где я тебя нашла такого идиота? Открой собаке дверь! Она подняла руку, чтобы выключить ящик.
– Не трогай!
Эзра встал и открыл дверь на задний двор, продолжая смотреть.
– Так вот продолжаю про мою аттестацию. Чарльз сказал, что мне волноваться не о чем. Меня, мол, увольнять не будут. Я ценный работник. – Она улыбнулась. – Так что тебе нечего волноваться. Можешь продолжать ничего не делать… Ой! Я забыла! Ты же у нас «великий писатель»…