Вообразите: ночь. Грохот молний, пахнет паленым. Вы просыпаетесь в ужасе, а на кухне, на вашей кухне, стоит черт. Натуральный черт: пузатый мужчина лет сорока пяти, сильный и плотный, с крупной головой на мощной шее и бесстыжими глазами. Его уши, ноздри и пальцы заросли шерстью, от него воняет козлом, серой, он слегка дымится. При этом он мокрый, по нему бегают еще искры, и он говорит:
– Извините, я в первую попавшуюся квартиру. У вас нет двух-трех тефлоновых сковородок?
Тут он заметил, что я сомневаюсь, и прибавил:
– Я вас запомню. Мы таких вещей не забываем.
Нельзя сказать, что его слова добавили мне уверенности, и тогда черт продолжил:
– У нас там (он сделал движение, показывая, где именно) есть разные варианты.
– Да пожалуйста-пожалуйста, – слегка растерялась я, с адским грохотом открывая духовку, чтобы выдать ему просимое. – Тефлон, правда, облез, но это ничего. Вот, посмотрите: эта совсем новая. Эта тоже немножко облезлая, зато она большая! Масла вам дать? У меня оливковое…
– Что? – изумился черт. – Ах, нет. Это мы обходимся. У нас там машинное обычно применяется. А вообще, я бы и чайку выпил.
– Ну, садитесь. Только дайте, я вам лапы оботру и хвост. Вы мокрый.
Я осторожно вытерла черта полотенцем, немедленно превратившимся в паленую тряпку, и он взгромоздился на табурет, источая едкий дым и обозревая всю скромную обстановку моей кухни.
– Я, – черт стеснительно обернулся, – уже там у вас наследил. Ну, сейчас пару душ вызовем, они все вам подотрут.
– Им это будет нетрудно? – спросила я.
– Ну, что вы! – заржал черт. – Кто же от такой командировки отказывается!
– Сейчас как раз и бутерброды подойдут.
– Да. Зачем же… а как вы их делаете?
– Ну, как это, “как”? Тостер.
– Какая ерунда!
И он мгновенно превратил несколько кусочков хлеба в хорошо прожаренные тосты.
– Сейчас мы парочку вызовем грешников… кто тут у dас помирал недавно, не знаете? Ну, чтобы они домой зашли заодно. У нас же все по-человечески. Ха-ха-ха. (Он закашлялся). Ну да. А как вас зовут-то? Елена… Федоровна? Хм. Ваш, стало быть, дедушки вашего батюшка не священником был в ***бурге? Как же! Как же!
Черт просто сиял от радости, хотя казалось, что наглая его рожа уже и без этого рассиялась наподобие медной посуды.
– Как же! Как же! – продолжал он. – Ну вот. Ой. Да. Надо же, какая прелесть. Правильно я сделал, что на хутор не поехал. Но нам и вилы тоже нужны, вы понимаете? Сейчас очень трудно сыскать вилы. Раньше, вы знаете, очень котировались деревенские драки. Оч-чень! Они друг друга вилами, бывало, перепорют и прямо с вилами нам и поступают.
– Очень удобно, – вежливо заметила я.
– Очень удобно, но сейчас, вы знаете, как-то уже и вилы вышли из употребления. И (он залился смехом) все эти травматические пистолеты нам даром не нужны. Вилы – что вилы? Деревянные ручки у них перегорают очень быстро в наших условиях, менять не на что. В общем, бардак. Вот тефлон пошел. С тефлоном крепко, очень хорошо получается. Две-три тысячи лет служит, как новая.