Читать Герцог и я

Рождение Саймона Артура Генри Фицрэнольфа Бассета, графа Клайвдона, отпраздновали с большой пышностью. В течение нескольких часов звенели колокола, шампанское лилось рекой в каждом уголке величественного замка, которому предстояло стать домом для новорожденного, и почти все жители селения Клайвдон оставили работу, чтобы принять участие в праздновании, устроенном отцом появившегося на свет крошки графа.

– Да, – глубокомысленно изрек местный пекарь, обращаясь к местному кузнецу, – это тебе не просто ребенок родился.

И он был совершенно прав, потому что Саймону Артуру Генри Фицрэнольфу Бассету не суждено было оставаться всего-навсего графом Клайвдоном. То был лишь «титул учтивости», не дающий права заседать в палате лордов. На самом же деле Саймон Артур Генри Фицрэнольф Бассет – ребенок, имеющий намного больше имен, чем необходимо, – должен был стать наследником титула и богатства древнего герцогского дома Гастингсов и своего отца, девятого герцога Гастингса, многие годы тщетно ожидавшего появления на свет младенца мужского рода. Но вот наконец он дождался.

С плачущим ребенком на руках счастливый гордый отец стоял сейчас возле дверей в спальню жены. Ему было уже за сорок, и все последние годы он с завистью наблюдал, как у его старых друзей – графов и герцогов – один за другим рождались наследники. Не всегда сразу, порой им предшествовали девочки, но так долго, как у него, ожидания не длились, и родители обретали наконец уверенность, что их род будет продолжен, а титул сохранен.

Такой уверенности очень долго не было у герцога Гастингса. За пятнадцать лет супружеской жизни его жена пять раз беременела, но только дважды это кончалось родами, и оба раза на свет появлялись мертвые младенцы. После очередной беременности, завершившейся на шестом месяце сильнейшим кровотечением, врачи строго предупредили супругов, что те должны оставить попытки зачать ребенка, ибо нельзя подвергать жизнь ее светлости герцогини опасности: она слишком болезненна, слишком хрупка и – добавляли врачи изысканно вежливо – уже не так молода для родов. Герцогу ничего не оставалось, как смириться с приговором судьбы, с тем, что славный род Гастингсов прервется на нем.

Однако герцогиня, да благословит ее Господь, не желала покориться судьбе, ибо хорошо знала свое предназначение в этой жизни, а потому месяцев через пять после перенесенных страданий вновь отворила дверь, соединяющую ее спальню со спальней супруга, и герцог возобновил свои усилия зачать сына.

Спустя несколько месяцев она уведомила герцога, что снова беременна, но эта новость не вдохнула в него надежду, поскольку он уже совсем разуверился в благоприятном исходе. Герцогиню сразу уложили в постель, врач наносил ежедневные визиты, несколько раз герцог приглашал из Лондона за баснословные деньги знаменитого врача, которого уговорил затем за еще большую сумму оставить на время практику в столице и поселиться в замке Клайвдон.

Настроение герцога переменилось. У него появилась надежда, она крепла с каждым днем, и он был почти уже уверен, что обретет наследника и герцогский титул не уйдет из семьи

Герцогиня страдала от болей, и знаменитый доктор велел подложить под нее подушки. Тогда будет лучше действовать земное тяготение, туманно объяснил он. Герцог счел эти слова весьма значительными и на свой страх и риск приказал добавить еще одну подушку, в результате чего тело его жены оказалось под углом примерно в двадцать градусов к земной поверхности и оставалось в таком положении еще не меньше месяца.