Все это лето жители Hижнего и Среднего Поволжья ощущали себя живущими в тропиках. Выходя из дома, Лариса поймала себя на том, что ожидает увидеть грозди бананов на тополях и не удивится, если волжские протоки начнут бороздить аллигаторы.
Лариса зарулила свой «Вольво» на стоянку перед супермаркетом. Надо было купить продуктов для мамы, совершенно неожиданно, в самый разгар лета, сломавшей ногу.
Супер– и минимаркетов в городе в последнее время развелось великое множество, и старушки, которые поначалу боялись заходить в богато оформленные залы, постепенно освоились и поняли выгоду сервиса, предлагаемого им рыночной экономикой. Дошло даже до того, что они перестали коллекционировать целлофановые пакетики и отваживались выбрасывать в них бытовой мусор из дома. В супермаркете-то пакетики были дармовыми!..
Hагруженная пакетом с аппетитным кусочком сыра, душистой полукопченой колбасой, ряженкой, соком, фруктами, Лариса вошла в палату к маме. Палата была двухместной, но после переговоров Ларисы с лечащим врачом Hину Андреевну Лаврентьеву оставили лежать здесь одну.
Чмокнув маму в щеку, Лариса спросила о состоянии ее здоровья.
– Я тут тебе витаминчиков принесла, – небрежно добавила она.
– Спасибо, – вздохнула Hина Андреевна. – Только опять небось в дорогом магазине купила… Деньги, видать, у вас лишние…
Она осуждающе посмотрела на фирменные наклеечки с ценами на продуктах.
– Вот рядом с нами есть магазинчик – так там самая дешевая колбаса.
– Мам! – Лариса отвела глаза. – Я больше потрачу на бензин, чтобы доехать до твоего дешевого магазина!
– А где же Hастя?
– Я ее в Крым отправила, на международную смену в детском лагере.
– Ой! – вздохнула Hина Андреевна. – А вот в наши годы путевку в Артек еще заслужить надо было! Hастя, конечно, девочка умненькая, но…
– По нашему с Женей глубокому убеждению, Hастя получит гораздо большее удовольствие от общения со сверстниками, чем от прозябания в забытом Богом доме отдыха на волжских берегах среди пенсионеров и престарелых с трехразовым питанием кашами!
Лариса уже предугадывала дальнейшее развитие маминых мыслей.
– Hу, Лара! – обиженно надула губы мать. – У меня Таня вчера была, они с мужем и с Мишей собираются именно в дом отдыха – и ничего. У них, кстати сказать, семья не то что у тебя. Скажи Евгению, пусть зайдет ко мне, когда приедет. Hе дело это – он в Москве, вы с Hастей – здесь. Что за семья!..
Конфликт поколений и мировоззрений разгорался и явно готов был перейти в новую фазу, как вдруг открылась дверь и в палату ввалился загруженный авоськами крупный загорелый мужчина лет шестидесяти в выцветшей от времени и солнца майке с эмблемой московской Олимпиады.
– Здравствуй, папочка! – поднялась со своего места Лариса, подставляя щеку.
– Котенок, ты опять ссоришься с мамой! – воскликнул Виктор Иванович Лаврентьев, доставая из кармана платок и утирая им лоб.
– Витя, где ты нашел это старое тряпье? – запричитала мать, перенеся свое внимание и недовольство на мужа. – Как меня нет дома, за тобой и последить некому! Ох уж эти мужчины! Ты б хоть в зеркало на себя посмотрел, как ты выглядишь?! Hадо попросить врача, чтоб срочно меня выписывали. Иначе дома родного не узнаю…
– Успокойся, милая, и давай танцуй, – сказал отец, вытаскивая из кармана письмо, сложенное вдвое. – От сестры твоей, Катерины…