Ни один мыслитель не вызывал в России двух последних десятилетий таких ожесточённых дискуссий, как Лев Гумилев. От выражения восхищения и преклонения до грубого поношения – таково разнообразие реакций людей на его книги. Далеко не всегда дискуссия о его творчестве носит научный характер, нередко она сводится сторонниками и противниками к взаимным идеологическим и политическим обвинениям. Очевидно, огромный разброс мнений об этом учёном связан не только с различиями в восприятии разных читателей, но и с многогранностью и неоднозначностью самого его творчества, глубокой противоречивостью его личности.
Ценность научной теории определяется её способностью предложить непротиворечивое объяснение наблюдаемым явлениям, установленным научным фактам. Чем объяснить, например, что кочевники-бедуины, до того мирно пасшие верблюдов по Аравийской пустыне и игравшие минимальную роль на международной арене, в VII веке подняли знамя пророка и под ним победили в войне мощнейшую державу того времени – Византию, разгромили богатейшую империю Сасанидов и стали господствовать на огромных землях от Испании до Индии? Каким образом никому дотоле не известные и сравнительно малочисленные монголы в XIII в. смогли захватить всю Южную Азию и пол-Европы? В силу каких причин из крохотных государств вырастали гигантские империи, как было, например, с древним Римом, Османской Турцией и Россией, выросшей из очень маленького в XIV веке Московского княжества? Как могло случиться, что лет 900 назад исламский мир, где процветали поэзия, философия, медицина, подвергся атаке свирепых и беспощадных фанатиков-крестоносцев из Европы, а сейчас можно наблюдать, как, напротив, просвещённый и материально обеспеченный Запад отчаянно противостоит массовому религиозному фанатизму исламского мира? Почему произошла смена ролей?
В динамике развития древнего Рима с конца VI в. до хр. э. до V в. хр. э. и Европы II тысячелетия можно наблюдать очень схожий алгоритм: сначала героическая эпоха, в первом случае приведшая к бурному росту государства, а во втором – к Крестовым походам, затем – расцвет экономики, науки и искусства, затем – постепенная депопуляция государстрообразующих этносов и заселение их территорий мигрантами. Нет ли здесь закономерности?
За последнее тысячелетие в Зап. Европе имело место несчётное количество войн. За что только не воевали – за власть, за территории, за мессу, против мессы, за «испанское наследство» и т. д.; Шотландия 7 веков назад вела с Англией ожесточеннейшие войны за независимость. И вот как всё изменилось: современные шотландцы разве что за кружками пива обсуждают, «какие они плохие эти англичане», а вопрос о пребывании Шотландии в составе Соединённого королевства может решаться лишь на референдуме, Германия лишилась многих своих земель, но воевать за их возвращение не собирается, католики и протестанты (за исключением Ольстера) исповедуют каждый свою веру, не мешая друг другу, большинство когда-то непримиримых врагов объединили ЕЭС и НАТО. Зачем же столько крови пролито? И почему раньше не могли договориться как сейчас?
Ответить на эти вопросы – задача поистине великая: на данный момент, как представляется автору этих строк, ни одна другая теория, кроме гумилевской, не способна этого объяснить. Даже такой непримиримый её противник, как А. Янов, в своей статье признавал «устрашающую» эрудицию её создателя и грандиозность задачи, которую он взялся решать. Насколько успешно решил, попробуем разобраться в заключительной статье сборника, познакомившись предварительно с мнениями разных учёных на этот счёт.