Читать Средство от скуки

В тот весенний вечер мало что предвещало для Ларисы погружение в интересную историю. Впрочем, подруга Ларисы, экзальтированная парикмахерша Эвелина Горская, казалось, это предвидела. Потому что именно она настояла на том, чтобы Лариса вместе с ней поехала в дом культуры «Салют».

– Лара, ты меня знаешь, я практичная женщина, – говорила Эвелина. – Практичнее меня нет никого в нашем городе. Но там действительно интересно.

В последнее время парикмахерша ни с того ни с сего увлеклась экстрасенсорикой, и это увлечение стало неожиданным для подруги. Эвелина действительно была земной женщиной, слишком земной, типичная мажорка средних лет, менявшая любовников как перчатки и ориентировавшаяся в жизни в основном на материальные ценности. Тем более удивительным было это ее новое увлечение.

Лариса, директор ресторана «Чайка», тоже была далека от мистики. И тоже в принципе мажорка, но не такая откровенная, как Эвелина. А поехала она в «Салют» как всегда по одной причине – от скуки.

Дворец культуры находился на окраине города. Это было довольно загадочное место – после часовых поисков вдруг выяснилось, что всезнающая Горская никогда в «Салюте» раньше не была. И подруги начали нервничать, правда, причины для этого у них были разные.

Лариса думала о том, что среди незнакомых людей они могут оказаться не к месту и не ко времени. Уже представила себе весь спектр ощущений, которые предстояло пережить, причем превалировало чувство неловкости и злости. Словом, Лина, как всегда, втянула ее в авантюру, и уж несомненно, если этот дом культуры все-таки отыщется, подруга будет вести себя там слишком раскованно.

А Горская вот уже минут пятнадцать, с того самого момента как они вышли из такси, ругалась последними словами, проклиная «эту дуру шизофреничку, которая способна дать инструкции даже по поводу того, где живет сам дьявол, но обязательно что-нибудь да напутает».

Речь шла о некоей особе по имени Оля, которая некогда была соседкой Эвелины и страдала сильной формой шизофрении.

Знакомый Ларисы, профессиональный психолог Анатолий Курочкин, как-то проводил с ней сеансы и пришел к неутешительным выводам.

– Синдром Клерамбо-Кандинского, – развел руками Анатолий Евгеньевич. – Медицина бессильна, я тоже.

– И что же делать? – обеспокоенно заглядывала ему в рот мама Оли.

– А ничего, – спокойно отвечал Курочкин. – Пускай себе живет дальше. В принципе она может себе это вполне позволить. Правда…

И Курочкин изложил потенциальные опасности, которые могут подстерегать Олю на ее дальнейшем жизненном пути.

– Бред воздействия – это плохо. Больному кажется, что на него телепатически воздействуют некие злые силы – например, из-за соседней стены, или через телевизор, или даже через случайного попутчика в троллейбусе. Или, к примеру, через канализационные трубы ему посылаются какие-то приказания, исходящие от таинственных парапсихологов или жутко засекреченных лабораторий спецслужб всех стран и континентов.

– Ой-ой-ой, – качала головой обескураженная мама.

– Человек таким образом теряет способность критически мыслить и живет в своем выдуманном бредовом мире, – продолжал Курочкин. – Переубедить его невозможно. Любая информация о том, что парапсихологи в канализации не живут, что там находятся исключительно продукты распада человеческого организма, то бишь дерьмо и моча, подвергается больным тщательной переработке и нередко талантливо вплетается в общую структуру бреда. Больной неожиданно начинает полагать, что эти самые отходы могут напитываться значимой информацией и, проходя мимо унитаза в уборной, посылают больному квантовые информационные импульсы.