Когда мой сын был совсем маленьким, вместо положенных по возрасту сказок я читала ему на ночь свою любимую книгу – «Мастера и Маргариту». Помнится, дошли мы до слов Воланда про то, что москвичи со времени его последнего посещения мало изменились.
«Человечество любит деньги, – объяснял Фаготу Воланд, – из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или из золота. Ну, леГК РФомысленны… ну, что ж… и милосердие иногда стучится в их сердца… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их…»
Сынишка сделал огромные глазищи: как это квартирный вопрос может кого-то испортить? Что это такое – квартирный вопрос?
– Эта та дверь, – предположил он, – куда народ ломился?
– Какая дверь? – озадачилась я.
– Та, кожаная, в Грибоедове…
Ах, точно! Была в Грибоедове такая дверка, и надпись на ней была – «Квартирный вопрос».
– Ох, нет, – сказала я, – дверь – просто дверь, поймешь чуть позже.
Он ждал. И вот дошли мы до рассказанной Михаилом Александровичем истории с квартирными сделками. Если вы помните, эти фантастические сведения излагает Маргарите Коровьев в ответ на простой ее вопрос, где помещается огромный зал, представший перед ее глазами, если входила она в совершенно обычную квартиру в совершенно обычном московском доме:
«Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение до желательных пределов. Скажу вам более, уважаемая госпожа, до черт знает каких пределов! Я, впрочем, – продолжал болтать Коровьев, – знавал людей, не имевших никакого представления не только о пятом измерении, но и вообще ни о чем не имевших никакого представления и тем не менее проделывавших чудеса в смысле расширения своего помещения. Так, например, один горожанин, как мне рассказывали, получив трехкомнатную квартиру на Земляном валу, без всякого пятого измерения и прочих вещей, от которых ум заходит за разум, мгновенно превратил ее в четырехкомнатную, разделив одну из комнат пополам перегородкой. Засим эту он обменял на две отдельных квартиры в разных районах Москвы – одну в три и другую в две комнаты. Согласитесь, что их стало пять» – ну и так далее.
Сынишка выслушал, задумался, что-то посчитал, загибая пальцы, недоверчиво покачал головой и наконец изрек:
– Этот дядька был волшебником?
– Ничуть, – засмеялась я.
– Фокусником?
– Да нет же!
Сынишка сдвинул брови, насупился и украдкой стал бросать на меня просительные взгляды: мол, тайну-то открой, не придерживай информацию – кем он был, если лепил квартиры из воздуха?
– Преступником? – прошептал он наконец.
Я сжалилась.
– Осведомленным гражданином, – открыла я тайну. – Он же ничего предосудительного не делал, никаких законов не нарушал. Напротив, он превосходно соблюдал законы, умел ими пользоваться.
– Тогда зачем его в тюрьму? – не понял ребенок.
– Ох, – только и смогла я сказать.
А сама задумалась. Квартирный вопрос – это тот еще вопрос. Самый первоочередной вопрос. Если тебе негде жить – ты вокзальный бомж. Ты даже не нищий. Ты вообще на самом дне, если не глубже. Но рядом с тобой превосходно живут осведомленные граждане, которые знают законы и умеют ими пользоваться.
– Мам, – перебил мои размышления сынишка, – ты ведь тоже это… осведо… всезнающая… А почему мы в подвале живем?