1
Военная тюрьма Форт-Ливенуорт, штат Канзас, США, август 2011 года
«…Два трупа. Хм, это много или мало? А смотря как считать … Если по телевизору в новостях симпатичная дикторша щебечет о двух погибших во время пожара или землетрясения – это мало. Если в Ираке или в Афганистане парочку аборигенов пристукнули наши парни – разве это много? Так, ерунда, о которой не стоит и упоминать. А если один из этих двоих – ты? Или кто-то из твоих близких? О, тогда ведь все меняется, и ты вдруг понимаешь, что и один человек – это целый мир, вселенная. А кто-то нажал на кнопку или на спусковой крючок – и нет вселенной. Тьма одна, пустота и холмик могильный. А то и холмика с надгробием не останется, если, к примеру, на мину наступил и только ошметки кровавые по сторонам разлетелись. Нет, могила, конечно, будет, а вот в гробу могут оказаться не бренные останки, а вообще черт знает что…»
Стив чуть заметно потянулся и заворочался на узкой койке, устраиваясь поудобнее. Закинул руки за голову, помассировал сильными, жесткими пальцами затылок и вдруг усмехнулся, представляя могильные холмики, насыпанные над людьми, отправившимися в иные миры не без его, Стива Томпсона, участия. Ряд воображаемых аккуратных надгробий получался внушительным – двоими погибшими и не пахло, хотя и на десятки счет, естественно, не шел. Вполне уверенно Стив мог бы говорить, пожалуй, лишь о девяти ныне мечтающих о мести лично ему – если, конечно, на том свете кто-то может о чем-то мечтать…
По худощавому лицу Томпсона, глядя на которое посторонний мог бы не без легкой зависти сказать, что принадлежит оно стопроцентному голубоглазому англосаксу, так вот по этому лицу пробежала заметная мрачная тень – Стив сделал вывод, что иногда и два покойника могут показаться толпой. Это происходит в том случае, когда этих мертвецов вешают на тебя и щедрой рукой дяди Сэма начисляют двадцать лет тюрьмы. И даже с небольшим довеском. Немало при любом раскладе, а если ты, как говорится, об этих трупах ни сном ни духом, то эта поганая двадцатка вырастает до немыслимых размеров! Двадцать лет за решеткой за преступление, которого ты не совершал. Целая жизнь – есть от чего взвыть, а то и в петлю залезть.
«Хотя нет, насчет петли – это я погорячился, – Томпсон слегка усмехнулся краешком тонких губ. – Это для сопливых девчонок да для нервных мисс, измученных отсутствием горячего мужика, а бывшему боевому пловцу вроде бы и не к лицу болтаться в петле с высунутым синим языком. Да и не попал бы подобный психопат в такую серьезную контору, как отряд боевых пловцов, куда даже из просоленных морем и прокаленных солнцем парней из корпуса морской пехоты США попадает один из сотни, а то и из тысячи… Бывший! Ладно, мы скрипеть зубами и глазками сверкать не будем. Что случилось, то случилось… Жизнь – штука длинная, еще посмотрим…»
В коридоре послышались размеренно-уверенные шаги, звякнули ключи, и тут же перед решетчатой дверью узкой камеры возникла внушительная фигура дежурного охранника-надзирателя: тяжелые вислые плечи борца, цепкий и презрительно-холодный взгляд, профессионально обшаривший камеру и едва скользнувший по обитателю этой почти монашеской кельи.
– Заключенный номер 9 – 173, на выход! Руки давай…