Сколько себя помню, он всегда был там, на кухне у стены, слева от входа. Массивный, величественный, стоял широко расставив короткие толстые ножки и выпрямив спину. Вокруг него происходили события, сменялись поколения. Выросла моя старшая сестра и брат, подрастала я, вот уже и детей
сестры измеряют по его откидной дверце, она чуть выше обеденного стола. -Ну куда ты несешься? Видишь, я тесто завожу! Ворчит мама, вытирая руки о передник и рассматривая шишку. Племянник хмурится, шоркая ушибленный лоб.
–Смотри-ка, дорос! Ещё вчера спокойно пробегал под открытой столешницей.
Грозит пальцем.
–Впредь будешь осторожней!
Потом жалеет.
–Ничего, об этот угол и мамка твоя и дядя бились, все выросли, до свадьбы заживёт!
И сокрушается.
-Теперь глаз да глаз, остаётся только ждать, когда перерастет!
В боковой дверце вставлен хитрый замочек с шариком, стоит потянуть на себя, шарик прокатывается и высвобождается из металлической планки.
– Щелк! – Дверца открылась.
– Щелк! – Закрыто! Настоящая веселая музыка.
– Щелк, щелк!
Звук протяжный и звонкий, тонко отдается эхом по квартире, незаметно эту дверцу открыть нельзя. За дверцей прячутся лекарства, завёрнутые в бумагу, бутылочки с микстурами и травы в хлопковых мешочках. Зверобой – от простуды и поднять иммунитет. Пижма – если живот прихватит. Душица – хорошо успокаивает. Тысячелистник – розовый, женский. Белый – мужской. Запахи смешались и пропитали дерево, пахнет осенью.
Внизу буфета, ездят по полозьям половинки. Нужно взяться за круглую выемку и потянуть – не всегда получается. Но там, между мешками с крупами, можно найти сгущёнку или конверт с леденцами, если повезёт. Сушеный компот, дольки яблок, сладко-кислые, такие вкусные, что слюна брызжет – невозможно не стянуть горстку. Сверху, за откидной дверцей, прячутся разномастные пузатые сахарницы, горшочки с вареньем, медом и приправами. Кто и когда их приобретал, от каких они сервизов, почему собрались здесь? В какое это было время? Загадки, над которыми можно долго размышлять. Ещё выше – выдвижные полочки, рядами на них уложены вилки, ложки, ножи. Это слева, а справа всякая всячина. Здесь, если скучно, можно порыться, чего тут только нет. Настоящие сокровища. Куски бечевки, разноцветные стёклышки, через них все становится другим. Крышечки и пробки, свечи. На самом верху, за стеклами, прячется большой столовый сервиз, дотянуться до него в мои 8 лет, можно, только если встать на табуретку. Огромные блюда с синей, голубой и золотой каемкой, тарелки, салатницы и толстобрюхая супница с небольшими ручками, расставленными в боки. Зачем ее слепили, если суп живёт в кастрюле? Она, как бабушка в накрахмаленном воротничке. Уже почти не двигается с места, но хранит память, о том времени, когда никто никуда не спешил, а ей – супнице, оказывался почет и уважение. Ее торжественно ставили в середину большого стола и доверяли хранить тепло с любовью приготовленной пищи.