Неологизм для названия этой книги «украден» автором у О. Э. Мандельштама. В литературных штудиях оно употреблялось только им, и то, кажется, лишь в разговорах. В своих воспоминаниях Надежда Яковлевна называет соответственно тройчатками «три стихотворения одного происхождения, а двойчатками — „двойные побеги на одном корню“». Она приводит несколько примеров таких двойчаток, где «оба переплетены», где стихи могут быть «с одинаковым началом и разным развитием» и где действительно обнаруживается глубинная связь двух поэтических текстов1
Я позволил себе использовать термин Мандельштама в расширенном значении и назвать двойчатками два текста, по разным причинам (о них позднее) соотносящихся друг с другом.
Литературная жизнь любой страны, любого времени всегда наполнена бурными событиями: сталкиваются группировки, объединения, союзы, обмениваются комплиментами или руганью авторы, пишутся критики и антикритики. Все это образует пульсирующую живой кровью жизнь, которую и изучают историки. При этом многие мелочи, характерные детали, взаимосвязи отдельных литературных текстов ускользают от внимания исследователей, описывающих серьезные, глубинные литературные процессы. В нашей книге рассказывается о некоторых литературных связях и отношениях, на которых ранее не обращали внимания.
В течение долгих литературных занятий у автора скопилось некоторое количество небольших заметок, где достаточно тесно оказываются связанными два текста. Иногда это стихи одного автора (Пушкин, Гумилев) или два романа о петровской эпохе доктора Г. И. Альтшуллера, практически неизвестного как писатель-беллетрист. Иногда это сознательная или, может быть, подсознательная перекличка или полемика двух поэтов, зачастую отделенных друг от друга десятилетиями (Пушкин и Заболоцкий, Тютчев и Глазков, Кедрин и Вознесенский). Иногда это неожиданное сопоставление двух авторов, характерное для эпохи, но вовсе не входившее в намерения писателей (Горький и Корнилов) и пр.
Мы предлагаем вниманию читателей эти небольшие рассказы о перипетиях литературного бытия, потому что они оживляют наши представления об интеллектуальной русской жизни XIX и XX веков и потому что они, как справедливо заметила многоуважаемая Вера Аркадьевна Мильчина, не меняя общей картины истории литературы, делают эту картину более веселой, занимательной и интересной. Так, по крайней мере, было с самим автором, когда он писал эти непритязательные заметки, и он очень надеется, что читатели с ним согласятся.
Иногда, когда речь идет об одном и том же времени или о том же (тех же) авторе, в рассказах встречаются повторы и ссылки на одни те же документы. Автор приносит свои извинения за эти повторы, но они дают возможность читать каждый текст самостоятельно.