Россия встретила проливным дождем, что вполне логично вначале осени. Сколько я тут не был? Сколько лет не прилетал в Москву? Уже не мог вспомнить.
Мать и сестры не знают, иначе бы уже встречали меня с транспарантами. Но мне надо не с ними по чаепитиям бегать и отвечать на неудобные вопросы про мою семью, а решить проблему со строительной фирмой, что похеривает сроки на очень важном объекте.
Давно мне не приходилось лично контролировать такие ситуации. Сел в специально заказанное такси с сопровождением. Назвал адрес.
Возле высокого знания фирмы вышел. Хотел все посмотреть сам с самого начала. Зайти через парадный, так сказать. Чтобы оценить ситуацию в компании, надо понимать, как она устроена.
Вокруг было ухожено, имелась детская площадка. Что-то зацепило мой взгляд. Наверное, тот факт, что там намечалась драка. Это не мое дело, но я остановился.
Из всех споривших заметил высокого худого паренька, который стоял со сжатыми в кулаки руками. Не знаю, почему он так меня зацепил. Может, потому что смахивал на стандартного турецкого ребенка, а может, потому, что противостоял пятерым.
Это все еще не мое дело, но когда трое из пяти бросились на него, не выдержал. Подлетел и одним взглядом раскидал детей по сторонам. Все пятеро сбежали, а темноволосый парнишка поднялся с земли, утирая кровь из носа рукавом.
— Ты как? — спросил я его, подавая белоснежный платок.
— Норм, зря вы полезли, дядь, но спасибо. Платок уберите, испачкаю, там салфетки в рюкзаке у меня есть.
Серьезный не по годам, он склонился над валявшимся неподалеку темным мешком и достал оттуда влажные салфетки. Аккуратно и методично принялся отчищать лицо, не поднимая головы.
Странное дело, мне бы пойти дальше по своим делам, ведь меня ждут, но я не мог оторвать от него глаз. Что-то неуловимо знакомое и родное было в этом ребенке. Сколько ему? Десять? Девять?
— В чем был спор? — решил узнать я.
Паренек замер. Он поднял на меня взгляд, и на секунду я замер. Потому что эти глаза… Я мог поклясться, что уже их где-то видел! Да и лицо, телосложение!
— А вам какая разница? Вы чей-то папка?
Слово «папка» он буквально выплюнул, как нечто уничижительное. Я же не мог отвести от него глаз. Этот ребенок напоминал мне брата в детстве. Буквально одно лицо. Вместо того чтобы ответить на его вопрос, хрипло спросил:
— Как тебя зовут мальчик?
— Сережа, а что? Странный вы какой-то.
У него зазвонил телефон, и он взял трубку. Со страдальческим выражением на лице ответил:
— Да, мам, я уже пришел. Ну, не гуди, а? Щас все сделаю. Прекращай!
И он без объяснений развернулся и пошел в сторону, оставляя меня в шоке. Я же быстро набрал своего друга, сделал несколько фото со спины и скинул адрес.
— Яр, привет. Да, извини, что пропал. Можешь мне пробить ребенка? Я всю информацию скинул.
Мой отец много лет оплодотворял все, что движется, и не исключено, что этот парень может быть моим родственником. С этим странным наваждением я отправился в офис.
В нашей семье была наследственная болезнь, которая делала появление детей практически невозможным. Так что любой, кто хотя бы чисто теоретически мог быть представителем гордой фамилии Озйылдыз, должен проверяться. Должен жить в семье.