Звонок в дверь. Странно: сказали, что патронажная сестра придет ближе к вечеру. Больше никого не жду. Но не держать же человека у двери. Открыла, посторонилась, пропуская молодую женщину, предложила раздеться. Она приветливо улыбнулась, поздоровалась и, скинув плащ, спросила, куда идти.
В комнате мы сели напротив друг друга у стола. Она спокойно оглядела комнату, перевела взгляд и стала меня рассматривать. Время шло, она не задавала никаких вопросов, и я решила начать сама:
– У меня все нормально. А вы новенькая? Сейчас будете у нас на участке?
– Нет, Таня, не буду. Я жена Дмитрия.
Я смотрела на нее, пытаясь понять, о чем она, о ком она. С Димой, моим Димой, я ее слова не связала.
– Какого Дмитрия? У меня вроде нет знакомых с этим именем.
– Нет, Таня, есть. Как ты его называешь? Наверное, не ошибусь, если предположу, что его ты зовешь Димой?
Она замолчала. Давала мне время понять, о ком идет речь? Скорее, да. Медленно, очень медленно до меня доходило, что происходит. Никаких чувств я не испытала, не испугалась. Я просто молча смотрела на нее. Тогда она сказала:
– Твои мысли движутся в правильном направлении, только до сознания еще не дошло, что нет твоего Димы, есть мой, и мы женаты пять лет, и у нас двухлетний сын, и он не собирается уходить из семьи. Таня, у тебя нет будущего с ним, это будущее есть у нас. Не вини его: он такой, какой есть, и ты не первая в нашей жизни и, боюсь, не последняя. Срок-то у тебя какой?
– Восемь месяцев.
– Кто?
– Дочь.
– Это хорошо, девочка ближе к маме, тебе будет легче ее поднять. Но ты должна понять, Дима вряд ли когда-нибудь еще переступит этот порог. Я ни в чем не виню тебя: он умеет ухаживать, никому не придет в голову, что он обременен семьей.
– Мы год встречаемся. Ездим на слеты, ходим в кино. Мы не скрывались. Мне и в голову не пришло, что у него кто-нибудь есть, да не кто-нибудь, а жена с сыном.
– Я тебя понимаю. Я пришла, чтобы и ты понимала, что у тебя с моим мужем больше ничего не будет.
Она ушла. А я осталась. Осталась, чтобы понять, как мне жить дальше, как воспитывать дочку без отца. И что я потом ей скажу, когда она подрастет и спросит, где ее папа?
Она появилась минут за пять до начала занятия. Поздоровалась – и прямиком ко мне. Начала раскладывать на моем столе какие-то документы. Я молча наблюдала за ее действиями. Закончив, девочка повернулась ко мне, назвала свое имя и сказала, показывая на детей, которые готовились к уроку:
– Если они даже не будут ходить к вам, у них есть родители, которые помогут им в жизни. Я сирота, меня воспитывает бабушка, вот свидетельство о моем рождении, вот документы о смерти родителей, вот документ об опекунстве. Я не обманываю. Я должна у вас учиться, мне это надо, очень надо. Но бабушка не может платить.
– Я тебя услышала, забирай документы. В классе есть одно свободное место, оно с сегодняшнего дня твое. Я верю, что не пожалею о своем решении: ты будешь самой лучшей.
***
Здравствуйте. Вы вряд ли помните меня, я у вас учился лет десять назад. Меня зовут Миша.
– Здравствуй, Миша. Прошло не десять, а восемь лет. Как ваши дела? Как закончил техникум? Как сестренка? Как здоровье бабушки? Вернулся ли отец?
– Вы хотите сказать, что все эти годы помните мою историю?