Глава 1 – «Честь и достоинство»
Стоял теплый весенний день благоухая своим ароматом и теплом.
Как насмешка для Сони! Одновременно и надежда на благоприятный знак.
Волшебное солнышко согревало ей душу, обнадеживая на благополучный исход встречи.
У входа в кабинет Камала сидела секретарша, рьяно оберегая начальство от визитёров. Но, увидев Сони, она мягко произнесла:
– У него сейчас важное совещание.
– Хорошо, я подожду, – улыбнулась Сони в ответ.
– Сания Даудовна, может, кофе, пока ждёте? – предложила улыбчивая девушка.
– Нет, спасибо, – благодарно отказалась она.
Ждать Сони пришлось недолго, но за это время, она слегка развеяла свое волнение.
Как только посетители покинули кабинет Камала, секретарша сообщила о визите Сони, но он принял ее не сразу. Сони пришлось ждать еще минут десять, после чего он вышел из кабинета и пригласил ее войти, одновременно давая указания секретарше приготовить две чашки кофе.
– Благодарю, Камал, но откажусь от кофе, я ненадолго, – промолвила Сони, не желая задерживаться с ним на длительное время.
– Хорошо, – махнул головой он секретарше в знак отказа.
Камал прошел за свой рабочий стол и предложил ей сесть.
Кабинет Камала был просторным и размещал в себе, кроме огромного рабочего стола, еще и журнальный столик, диван и два кресла.
Сони расположилась в углу дивана напротив него и посмотрела прямо в глаза Камалу.
– Слушаю тебя, – безразлично произнес Камал, развалившись в кресле, при этом не сводя с нее глаз.
– Камал, могу ли я еще претендовать на особняк? – нервно сглотнув, Сони пошла на таран.
– Зачем? – удивился Камал, и одна бровь согнулась дугой.
– Мне нужна крупная сумма денег, причём срочно.
– Ясно. А на что тебе такая огромная сумма?
– У моего малыша порок сердца, необходима срочная операция, иначе долго он не проживет. По государственной программе его очередь наступит только через полгода, – без обиняков ответила Сони.
Выдержав паузу, Камал ответил:
– Это похвально, что ты заботишься о здоровье своего малыша. А о старшем сыне ты подумала?
В голосе Камала прозвучало легкое раздражение, в особенности при звучании слова «своего» с определенным акцентом.
– А что с Джимми? – в недоумении уточнила Сони.
– Ничего и слава Богу. Но это дом, в котором он живёт. Куда ему идти? Где он будет жить? – с сарказмом усмехнулся Камал.
– Уверена, что ты сможешь обеспечить ему достойный кров.
– Я-то, да! А вот ты, как погляжу, абсолютно не заинтересована в обеспечении старшего сына, в предоставлении ему своей заботы, – Камал с упреком смотрел на Сони.
– Я… – опешила Сони под его пытливым взглядом и потеряла дар речи.
– Да, ты!
Повисла пауза, а Сони побледнела, пытаясь собраться с мыслями, чтобы не вспылить и не бросить ему в лицо аргумент в противовес его упреку.
– Проявлять заботу запретил мне ты, отняв все возможные права на него, – с грустью прошептала Сони.– И за Джимми я готова отдать жизнь, если потребуется, но сейчас в помощи нуждается Дони. Я сделала все возможное, что в моих силах, но, даже продав квартиру, я соберу лишь треть суммы. Особняк – моя последняя надежда…
– Особняк твой Сони, и ты вольна решать сама, что с ним делать, – процедил Камал и добавил, – но, прости, я тебе не позволю, так как Джимми прямой его наследник. А уступать его бастарду, тут уж извини, я не намерен!