Читать Не оставь меня, Боже мой!

Шрифт

Интервал

* * *

Святое да святится!

История человека, и человечества, и всей Вселенной началась от Сотворения, продолжилась Всемирным потопом, затем жертвенным распятием Иисуса Христа и заканчивается чередою последних дней, когда святое святится, а скверное сквернится до полной поляризации духовных сущностей и человеческих душ.

От цирков, на арену которых в пищу голодным львам толпами выводились первые христиане, остались только руины. Однако нынешние противники веры разве не бывают страшнее любого зверя? А сопротивление современного человека разрастающейся индустрии пороков и соблазнов разве не стоит постнической аскезы его не слишком отдалённых предков?

Отличительной особенностью этой книги является как бы наложение библейских событий на теперешнюю жизнь, что объяснимо неизменным характером действия добра и зла, Бога и дьявола. Малейшими поворотами калейдоскопа этих сил и создаётся всё многообразие земной цивилизации.

Грани света

Всё начиналось издали. С намёка.

Сперва – лишь слух о Боге – небыль, миф.

Всё было Бог – и чем трава намокла,

И чем терзал сухую падаль гриф.

Бог чудился и в идолах, и в страхах,

Казался и ужасен, и жесток,

В прах уходил и возникал из праха,

И средоточьем зла казался Бог.

В умах незрелых без конца дробился

На множество стихий, обрядов, тел:

Бог ручейка, бог солнечного диска,

Бог – землепашец, кормчий, винодел.

И лишь в накате миропониманья,

В одно собравшем тысячи причин,

Бог посетил разумное сознанье

Как Царь всего, над всеми Господин.

И властвовал не грубо, не предметно,

Но потаённым Духа естеством.

История и жизнь – все грани света —

На Нём сошлись и растворились в Нём.

И Он уже не прочил наказанье,

Грозя уничтожением всего,

Но о спасенье даровал познанье,

На крест подвигнув Сына Своего.

И людям, как всегда: тугим – на ухо,

На сердце – гордым, на глаза – слепым,

Послал в поводыри Святого Духа,

Чтоб узкий путь Любви открылся им.

Библейская грань

Бог

Есть Бог единосущный.

От века испокон

Над морем и над сушей

Он правит Свой закон.

И не парит над сферой

Небесных этажей,

Но пребывает Мерой

И Смыслом всех вещей.

Он не подвластен слухам,

Неуловим на слух,

Но пребывает Духом

Всего, что плоть и дух.

Он и пружина смерча,

И нега тишины,

И все противоречья

Лишь в Нём разрешены.

Лишь Он, в Себя вместивший

Звезду и вешний луг,

Моралей всех превыше,

Деяний и заслуг.

Он утверждает право

И Свет ведёт на Тьму,

И вся земная слава —

В причастности к Нему.

Человек

Я вылеплен из рыжей глины дня,

Горячим ливнем оплодотворённой.

Премудростью Своей персты Господни

Создали и устроили меня.

Я затвердел. И только сердцевина,

Где скрыты нежность и лукавый стыд,

Чуть сыровата… И течёт, гудит

По трещинам пылающая глина.

И для меня в дожде таится грусть:

Я размягчаюсь, я послушней воска.

В глухой овраг сползу углом откоса,

К реке обрывом золотым спущусь…

Принадлежащий глиняному сану,

Доверчив к ласке увлажнённых рук,

Горшечнику под лавку звонко встану.

Закон моей судьбы – гончарный круг.

Я – глина, я по виду только – камень.

Меня железной не разбить косой,

Но так несложно отогреть руками

И погубить единственной слезой.

Сотворённый мир

Когда-то не было тебя,

Но создан был Господним словом,

И вот Адамом с древа сорван,

Огрызком лёг среди тряпья.