0
Из сна Макса вырвали бесцеремонно – потряся за ногу. Он заворочался, поднял голову и заспанно вопросил о причине такого к себе нелестного отношения. “Дали добро на посадку” – ответила кондукторша. Пробормотав что-то похожее на слова благодарности, он отстегнул страховку и сел на верхней полке плацкарта, за три дня надоевшей ему до чертиков.
До ощутимой тряски оставался еще час, а значит было время на сборы, хотя вещей у Макса с собой было немного – небольшой чемодан на колесиках и маленький “городской” рюкзак. В отличие от него, соседи по плацкартному купе везли с собой огромную кучу баулов, занявших не только нижние, но и верхние ящики. Порой у Максима закрадывались подозрения, что эти люди даже арендуют ячейки в грузовых отсеках, чтобы увезти с собой весь скарб.
Две дородных тетки восточной внешности, оккупировавших нижний ярус, как раз судорожно собирали пожитки и убирали со столика еду и питье. По-началу Макса ввело в ступор такое вопиющее нарушение техники безопасности – шутка ли, открытые емкости с жидкостью, а если гравитацию обрубит? Но на третий день он смирился и уже не рвался закрыть тару при первой же возможности. Третьим был сухонький поджарый старичок, занимавший полку напротив. Его Макс за глаза прозвал “рюкзачок” из-за двухсотлирового монстра, которого дед нес за спиной во время посадки. Судя по кряхтению старика и звяканью содержимого рюкзака, вез он то ли аккумуляторы, то ли металлолом.
Тетки закончили сборы минут за пять до объявления, и теперь уже Макс со стариком судорожно складывали верхние полки, весившие килограмм по сорок каждая.
“Внимание пассажирам, наше судно входит в плотные слои атмосферы, просим занять сидячие места и пристегнуться” – объявление застало Макса за проверкой натяжения шлеек. Дедок нервничал, тетки оживленно переговаривались через стол, а Максим закрыв глаза, предавался воспоминаниям о недавнем обучении в младшей офицерской академии гвардии Космофлота.
Дрожь переборки усиливалась – Макс буквально чувствовал работу старенького реактора лопатками. Сэкономив, он взял место в самом хвосте, и все путешествие жил под урчание систем охлаждения и реактора. Тихий гул скачкообразно перерос в рокот, и Максим почувствовал, что могучая сила старается оторвать его от стены и впечатать в старичка. Макс от такого в голове обматерил того, кто проводил этой посудине ТО и не заменил гравикомпенсаторы, и тут же помолился, чтобы с ремнями было все в порядке.
“Пилот, включающий реверс в верхних слоях атмосферы – либо большой виртуоз, либо такой же большой дурак” – вспомнилось Максу, и асами в такой глуши не пахло со времен Второй Великой Войны. Оставшееся время посадки он сквозь зубы ругался на пилота, но обошлось. Села посудина вполне успешно. Пропустив вперед попутчиков, Макс в числе последних покинул борт “Тюльки-421” и ступил на поверхность планеты Газли-17a.
1
Космодром впечатлял. В плохом смысле. Нет, размах постройки был нешуточным: добрый десяток малых стартовых площадок и две больших, уходящая в горизонт взлетно-посадочная полоса и даже вертикальный стартовый стол. Вот только между плитами даже на площадках пробивалась какая-то жёлтая и очень твердая трава, а вне ее на стыках росли даже одуванчики, хоть и тоже в “пустынном” варианте.