Глава первая. Воскрешение
Пропавшие города, среди которых один за другим исчезали часы, дни, а, может, и годы. Стена, скрывающая то, что некогда было реальностью, теперь возвышалась над горизонтом. Эти города, с их выгнутыми крышами и разрушенными мостами, стали не мертвым пространством, а как бы сгустком жизни, удерживающим последние остатки жизни среди пустоши. То, что было раньше, и то, что стало сейчас, разделяла не просто грань – разделяла сама суть существования.
В каждом селе, разрушенном перед тем, как исчезнуть, была одна невидимая линия, пересечение которой означало не просто конец, но начало, обманчивое начало нового ада. Но в этом аду уже не было огня, только пыль дождя и голубое небо – настолько непривычное, что за ним не было видно ни света, ни звезд.
«Вода», – сказал бы кто-то, если бы у кого-то было время подумать. А что, если бы они могли вспомнить, когда в последний раз смогли дышать по-настоящему, не боясь, что воздух сам по себе – жидкость, и в нем можно утонуть? Вода – деньги. Вода – кровь. Вода – кровь, а они все здесь для того, чтобы добывать её.
Мир, забывший о себе, оказался на грани не просто вымирания, а утраты самой сути.
Глава вторая. Экспансивные зоны
Ни одно место не могло быть безопасным, ибо даже самое укромное убежище становилось мишенью для того, что люди называли «миражом». Зомби, выжившие существа, распадающиеся и восстанавливающиеся одновременно, повсюду, повсюду. Молча бродят они, подобно странным рыбам в мутной воде.
Кристина смотрела на пустые окна в разрушенном здании. Время затмило её лицо. Она перестала быть женщиной, кем-то из прошлого. Она была просто телом, телом, которое не может покинуть этот мир, который сам не может оставить её. Её кожа давно затянула корка, а в глазах не было боли, только жестокая беспечность.
Кристина вытирала кровь с подбородка. Вчера она в очередной раз добыла немного воды. За эту воду она готова была убить, и она убивала. А завтра, возможно, будет всё то же самое. Потому что теперь именно вода – главный источник силы.
«Мир – это жажда», – шептала она себе, сжимая бутылку, которую нашла в заброшенном магазине. Пластиковая, тяжёлая, но важная. Она прокачала её наполовину и почувствовала ту самую теплоту, которую приносит ничем не утолённая жажда.