Читать Не смотри в глазок
– Дальше – ворота. – Таксист оскалился в фальшивой улыбке. – Отсюда сам дойдёшь?
И я, чёрт возьми, взял чемодан и вышел из машины! Ещё и спасибо ему пробормотал. Он понял, что я из тех, кто не может постоять за себя. И это при том, что я всю дорогу молчал. Ворота жилого комплекса, перед которым мы остановились, раскрылись бы, если бы таксист вышел и нажал на кнопку на стене под надписью «Охрана. Въезд». Но он уже смекнул, что я не буду его просить утруждаться. И я покорно покинул салон. Дальше я потопаю с чемоданом, потому что не смог набраться смелости сказать ему: «А папа вообще-то заказал мне такси – от подъезда до подъезда». Ненавижу себя, когда я такой. Тряпка половая.
Себе папа вызвал другое такси, которое сейчас везёт его в аэропорт. Через два часа он улетит в Якутию и, когда вернётся осенью, не приедет к нам с мамой.
Родители ещё не развелись, но уже расстались. Насколько всё серьёзно? В нашей трёхкомнатной квартире в центре уже завтра строители начнут делать капитальный ремонт: предки собираются выставить её на продажу. Квартиру, в которой я провёл двенадцать с половиной лет своей жизни, то есть всю свою жизнь. Не будет больше семейных завтраков по выходным за столом под снежный дуб, скрипа качелей за окном и дребезжания соседской стиральной машины. Не будет моей комнаты с грамотами, плакатами, гарнитуром «Рабочее место ученика». Грамоты и гарнитур, конечно, останутся при мне. А семьи больше нет. Будто всё раскололось на части, которые разбросало по разным местам. Я как черепаха без панциря. Не хочу ни с кем разговаривать, не хочу, чтобы меня замечали. Стать бы вообще невидимым!
Пока папа будет кормить комаров в геологоразведочной экспедиции, чтобы оплатить ремонт, мы с мамой поживём в съёмной двушке в Калининском районе. В жилом комплексе «Новая жизнь». У его ворот и высадил меня таксист. Мама вчера уехала приводить там всё в порядок, а мы с папой в последний раз переночевали дома. Перед уходом мама бодро сказала отцу: «Отправь его утром ко мне на такси не позже десяти», а папа не менее бодро ответил: «Конечно, без проблем». Но смотрели при этом родители сквозь друг друга.
И вот я стою перед аркой с решётчатыми автоматическими воротами для автомобилей. У моих ног чемодан. В руке ключ-таблетка на брелоке с надписью «Ключи от новой жизни!». «Новая жизнь» – огромное здание, сомкнувшееся вокруг внутреннего двора. Попасть туда можно только через арку с автомобильными воротами и калиткой для пешеходов. Когда я войду сюда, у меня, действительно, начнётся новая жизнь. И потому я не спешу.
– Тим! Ты почему тут? – раздался мамин голос. – Я тебя у подъезда вообще-то жду.
– Просто встал передохнуть.
– От чего передохнуть? Ты нормально себя чувствуешь?
– Нормально.
– Точно?
«Да, мама, в физическом смысле я в порядке. Просто момент такой…» Маме важно, чтобы я чувствовал себя хорошо. Она медицинский работник. Раз в три месяца я сдаю клинический анализ крови, «на всякий случай». Я ем биодобавки. Сижу перед компьютером в очках-тренажёрах. Моя одежда только из стопроцентного хлопка, а трусы только «дышащие».
Мы шли по двору, я катил чемодан, уставившись на тротуар из мелких плиток. «Новая жизнь» – панельный прямоугольник, поделённый на восемь секций, каждая своего цвета. Наша – песочная. Возле каждого подъезда клумба и урна для мусора. Всё – одинаковое. Мама хмурилась. Она теперь почти всегда хмурится. Про папу не спросила, и я не стал ничего говорить.