Читать Снежная королева

Шрифт

Интервал

Слово о королеве

Почему-то я никогда не сомневалась в том, что любой или почти любой иллюстратор детских книг мечтает о своей «Снежной королеве». О той, про которую скажут: «О, да это Королева такого-то!» О той, которую узнают из сотен прочих подобных. О той, которая станет – и это уже тайная и неотступная мечта – самой любимой у читателей. Во всяком случае, будь я художницей, то непременно бы создала собственный образ этой героини. Образ этой сказки.

Андерсен принялся писать «Снежную королеву», когда у него уже были изданы два сборника сказок, замеченные критикой и читателями. Но всё же мировой славы его сказки не узнали до тех пор, пока в литературной судьбе Андерсена не появились переводчики. На их плечах – всегда и неизменно – лежит та самая «мировая слава писателя». А она для Андерсена была важна и, скажем больше, необходима. Он даже физически чувствовал себя хуже, если его книги не вызывали восторга или хотя бы интереса. При этом Андерсен хотел прославиться прежде всего как серьёзный романист и в одном из писем подмечал, что стать известным писателем, сочиняя только сказки, – пустая затея. Отчасти он был прав: перевод историй для детей и сегодня не кажется чем-то исключительно необходимым, а двести лет назад и вовсе был совершенно необязательным: в любой сколько-нибудь оформленной национальной литературной традиции хватает собственных сказок – как народных, так и авторских. Войти в мир детского чтения той или иной страны – задача не из простых. Но всё же в части своих сказок, их силы и способности достучаться до людей во всём мире Андерсен ошибся. И мечта датского писателя осуществилась: его волшебные истории зазвучали едва ли не на всех языках Европы и Азии (всего – более ста двадцати пяти), потому какой-нибудь испанский или японский ребёнок может очень удивиться, узнав, что на самом деле «Снежная королева» написана на другом языке, а вовсе не на испанском или японском. Скорее всего, этот воображаемый ребёнок удивится и тому, что сказка вообще была кем-то написана, а не существовала всегда, с начала времён.

Не со всеми языками Андерсену повезло так, как с русским. И в том нет никакого пристрастного отношения: достаточно сравнить, к примеру, немецкую «Снежную королеву» и перевод Анны Васильевны и Петра Готфридовича Ганзен, чтобы понять, где есть то самое, вожделенное волшебство, а где просто перевод. Понимание этой разницы, умение чувствовать, слышать уникальную музыку и ритм текста особенно важно именно сейчас, когда искусственный интеллект – в том числе в области художественного перевода – день ото дня становится совершеннее. И именно в таком контексте сказка Андерсена «Снежная королева» звучит как никогда актуально и даже пророчески. Да, эта история о добре и зле, взрослении, жертвенности во имя любви, но ещё она о противостоянии сложного и простого, искушённого и наивного, взрослого и детского, искусственного и подлинного. Если угодно, матрицы и свободы, стихии. Безупречности, точности, совершенства и человеческой, пусть глупой, но живой – ошибки. Которую всё ещё можно исправить, за которую всё ещё можно попросить прощения или простить самому.