– Шифруешься?
– Совсем чуть-чуть.
Ожила рация Шибермана, моя, соответственно, «зафонила» и взвыла. Шибер поморщился:
– Не понял, повтори…
– Повторяю, по Калужской объявлен общий сигнал «Стихия». Боевым группам собраться у четвёртого блокпоста. Повторяю: «Стихия», четвертый пост.
Я забежал в комнату, быстро оделся и схватил автомат (трофейный «Sig-550» калибром 7.62х39мм). Застегивая «разгрузку», сказал:
– Маша, нас собирают. Тревога на четвертом – это в правом тоннеле от нас к Беляево. Оденься и будь готова убегать в сторону Прфсоюзной . Черт их знает, что у них произошло.
Еще раз назовешь меня Машей – пристрелю. Я Мария! – Рассерженной кошкой зашипело одеяло.
Мария выпростала из-под одеяла руку и прицелилась в меня пальцем.
– Это так принципиально?
– Просто это разные имена.
– Учту,– засмеялся я. – Ну, я побежал.
– А поцеловать?..
Шиберман, ожидая меня, топтался, как боевой бегемот. Тоже, кстати, с «зигом». А что, калибр родной, конструкция – слегка измененный «калаш», швейцарское качество. Да и магазины от «калашмата» подходят.
– Долго ждать вас приходится. Пробежимся?
– Нафига?
– Может там уже товарищи гибнут?
– Да стрельбы не слыхать.
– А их в ножи взяли!
– Тогда они лохи и так им и надо. С автоматом в руках быть зарезанным – это нужно либо спать на посту, либо быть полным «бельмондо». Таких не жалко…
Говорилось все это в шутку и шаг мы максимально прибавили. Однако опасения были напрасны: никто не резал горло постовым черкесским кинжалом, не метал отравленные сюрикены-звездочки и не плевался тухлыми рыбными иголками из духовых трубок. Под дулами автоматов стояли три тщедушных азиата. Один, в черных мятых и перемазанных брюках и такой же куртке, блестел хитрыми черными глазами и, несмотря нам свой потрёпанный вид, держался с большим достоинством. Двое других сгибались под тяжестью огромных рюкзаков и были похожи на двух муравьев, несущих куски сахара.
К четвертому посту подбегали новые группы, но Шиберман выгонял всех из тоннеля, опасаясь наличия взрывчатки в рюкзаках пришельцев. Разрешил подойти только Хамстеру и Дону. Наведя порядок, Дон и Шибер подошли к азиатам и заговорили с ними на неведомом мяукающем языке. Впрочем, вскоре они перешли на русский. Оказалось, предводитель узкоглазых неплохо его знал, но смешно коверкал слова и понимать его было сложновато. Поэтому просто перескажу своими словами…
Глава 3. Ши Ван Дан
Пришельцы оказались вьетнамцами: ещё в девяностых они приехали в Россию – кто на учебу, кто на работу. Но после распада Союза всем пришлось устраивать свою жизнь по-новому. Кто-то начал торговать на многочисленных рынках, кто-то трудился в швейных мастерских, клепая «фирменные» кооперативные джинсы, кто-то занимался явным криминалом. В результате самые бесстрашные (или не самые умные) «сели», кто-то вернулись на родину, а некоторые и вовсе сгинули. Но те, кто выжил и наладил жизнь, потихоньку поднимались в своем статусе и «выписывали» к себе друзей и родню. Согласитесь, вполне обычная история мигрантов? Некоторые уже проживали в собственных или съемных квартирах, но большинство ютилось в разных общежитиях. Не потому, что бедствовали, а в силу привычки к компактному проживанию. Их гоняла полиция и различные службы города, но к таким мелочам вьетнамцы давно привыкли. Как и привыкли эти проблемы решать…