Ищи жену не в хороводе…
Глава 1
Косте, можно сказать, очень повезло. Лучший друг, с которым они выросли вместе, со всей своей семьёй, в начале перестройки, эмигрировал в Германию. Но он так не считал. Когда Костя узнал о полученном разрешении для семьи друга, он едва сдержался, чтобы не заплакать.
– Боря, слушай, я не представляю, как мы здесь без тебя? – прерывисто вздохнул он.
В паспорте друг был записан как Бернгард, но все близкие звали его просто Боря.
– Я тоже плохо представляю, как выживу там? – кивнул Бенгард, неопределённо, имея ввиду свою историческую родину. – Но я обязательно вызову тебя, как только смогу!
Костя хотел бы верить, что друг позовёт его, но пока это не получалось. Он же знал, что все приезжающие будут жить в лагерях, и вряд ли скоро смогут найти себе нормальное жильё. Да и с работой неизвестно что будет?
– Ты не переживай за меня. Главное, чтобы ты смог устроиться и встать там на ноги, – попытался Костя утешить друга.
– Мы же все свободно говорим по-немецки, и тот язык, на котором мы говорим в семье «хохдойч»1, а не диалект, как у многих здесь, которые говорят на «платдойч»2. На «хохдойч» написаны все официальные документы в Германии, и все на нём говорят. Это большой плюс для нашей семьи, – ответил Боря. – Надеюсь, что это поможет с работой. Говорят, что в Германии, как только смог выйти на работу – почти все проблемы переезда решены, можно жить.
Для Кости эта разлука была тяжелым переживанием, и он не предполагал, что многие скоро будут сильно ему завидовать. Но прошло только три года, и Бернгард прислал другу вызов в гости, на зависть всем, Константин отправился в трехмесячную заграничную поездку.
Боря даже билеты оплатил, зная, что друг является старшим сыном в семье, после него подрастают семь братьев и сестер, и у него нет денег на дорогу,
Костя даже Боре не признавался, что при отъезде семьи, кроме потери друга он расстаётся со своей первой любовью. Костя с седьмого класса был влюблен в сестру друга, которая была на два года младше их. Подрастая, парень понимал, что родители Лили никогда не разрешат ей выйти за него замуж. Они свято хранили национальную идентичность и чистоту крови, и никогда не отдали бы дочь за русского. Хотя, конечно, в восемнадцать лет было еще рановато думать о свадьбе. Но образ белокурой голубоглазой девочки навсегда остался в его памяти и в сердце.
Костя никогда не забывал, как Лиля иногда строила русские предложения по-немецки. Иногда, если ее звали играть на улицу, девочка отвечала:
– Я буду играть нет.
Это происходило потому, что в немецком языке отрицание всегда ставится в конце предложения.
Но в основном она с радостью играла с друзьями. И все же нередко выражалась по-русски немного необычно, и это веселило Костю. Мальчишкой он иногда дёргал ее за светлые косички вьющихся волос, позже приносил её портфель домой из школы, объясняя это тем, что все равно будет ждать Борю, пока тот выйдет на улицу. Но родители Лили лишь грустно улыбались, глядя на эти ухаживания, жалея, что этот хороший мальчик – русский.
Шли годы, дети взрослели, но Костя часто вспоминал, как ветер играл светлыми локонами Лили, нередко опуская их на розовую щечку. Особенно часто он думал о девушке в армии, когда уставал от грубости окружающего мира. И она казалась ему почти неземной, сотканной из света, радости, нежности и любви.