Ура, приняли!
Три недели поисков, и, наконец, меня берут. Это будет моя первая в жизни работа. Сообщение поступило только что и я вне себя от радости. Смогу подрабатывать после школы, все как я хотела. Правда, всего лишь уборщицей в торговом центре и платить будут совсем мизер, зато каждый день. Я смогу покупать еду. Нормальную еду, потому что от перловки на воде, которой я питаюсь последние три недели, уже тошнит.
Пожалуйста, пусть эта работа окажется мне по плечу, и я продержусь на ней хотя бы до ЕГЭ.
– О чем мечтаем, Савельева?
Голос Королева вклинивается в размышления и подобен скрежету лезвия ножа по наждачной бумаге. То есть раздражает до одури. Впрочем, как и он сам. Весь раздражает. Начиная от противной издевательской ухмылки на красивом модельном лице и заканчивая модными кроссовками Nike на ногах, которые я могу себе позволить только в самых дерзких снах.
Не собираюсь скрывать, что парень и его окружение мне противны, хотя он итак это прекрасно знает. Это не первая наша стычка.
– Отвали, Королев. Иди, куда шел.
– Ты че, заучка, фильтруй базар!
Из-за спины Королева выплывает его верный телохранитель Мухин и скалит зубы.
– Получить захотела?
– Офигел совсем, Мухин? – обращаюсь к долговязому рыжему отморозку.
– Король, ты же не станешь терпеть? Давай уже проучим эту курицу общипанную.
Еще несколько парней из свиты Королева согласно кивают.
– Да что вы ко мне пристали? Валите уже!
– Мы бы свалили, – тянет Королев, – только одна проблема. Ты села на наши места.
– Что?
Осматриваюсь по сторонам и понимаю, что занятая мыслями о вкусном ужине, я случайно села не на тот ряд.
Отовсюду слышатся смешки одноклассников, а я краснею, как рак. Терпеть не могу быть в центре внимания, особенно, когда знаю, насколько меня все здесь презирают. Даже не столько я как личность их задеваю, сколько сам факт, что рядом с ними учится какая-то «оборванка».
Это они так считают. На самом деле на мне нормальная одежда, чистая и не рваная. Просто самая дешевая и простенькая. Но что ж поделать.
Перевод в другую школу перед самым выпускным сам по себе болезненный процесс, а если еще ты переводишься туда, где учатся одни мажоры, сплошь дети богатых родителей, при том что у самой еле хватает денег на еду, не говоря о сколько-нибудь приличной одежде, вообще катастрофа.
Не хочу спорить с ними.
Просто встаю, молча подхватываю свои вещи и пересаживаюсь на соседний ряд.
– Вот это другое дело, – довольно тянет Мухин, – оборванки и нищебродки должны знать свое место.
Стискиваю зубы, а руки непроизвольно сжимаются в кулаки.
– Что молчишь, Савельева? – продолжает Мухин издеваться со всеобщего молчаливого одобрения.
– А потому что знаешь, из какой помойки тебя вытащили. Сиротка.
Ну все, этого я точно стерпеть не могу.
Вскакиваю с места, хватаю первый попавшийся под руку предмет, который оказывается учебником по алгебре, подлетаю к Мухину и со всего размаху опускаю учебник ему на голову. А потом еще и еще.
Бью его изо всех сил, и плевать на последствия.
– Сдурела? – орет он, рывком хватает за волосы, плюет на кулак и замахивается.
Зажмуриваюсь, понимая, что удара не избежать. И будет он такой силы, что мне придется ой как несладко.
В этот момент кто-то другой, не Мухин, хватает и оттаскивает.