– Эй, Морозова, угадай загадку: “Не пьет, не курит, в новый год дежурит?” – гаденько ухмыльнулся заведующий отделением и с торжествующим видом шлепнул перед Олесей отпечатанный на принтере листок, – На вот, ознакомься. И распишись заодно.
– А чего сразу я-то? – искренне возмутилась девушка, – И в прошлый год я, и в позапрошлый… Так нечестно!
– Честно, Морозова, еще как честно. У всех семьи, планы. А тебе чего дома делать? Дрыхнуть всю ночь? У самой ни ребенка, ни котенка. Даже любовника самого завалящего до сих пор не завела…
– У вас тоже семьи нет, Януарий Арсентьевич! Однако, ни на один праздник вы не дежурите! А на майские, вообще, каждый год отпуск берете!
– Ян! Я же просил называть меня Ян! – захлебнулся злостью непосредственный начальник.
Януарий Арсентьевич Бабчинский, заведующий хирургическим отделением Первой городской больницы терпеть не мог, когда его называли полным именем, и Олеся об этом прекрасно знала.
Ну и что. Пусть побесится немного. Все равно терять нечего.
Она и так в отделении главная “коза отпущения”. Самые “сладкие” дежурства – ей. Самые неприятные и скандальные пациенты – тоже.
Конечно, девушка догадывалась почему. Нечего третий год динамить важного начальника.
Януарий Арсентьевич давно уже облизывался на нее, как кот на сметану, а она старательно делала вид, что ничего не замечает.
Немолодой лысый мужичок ростом примерно полтора метра с гнусавым голосом отличался от Олесиного мужского идеала, как Бредд Питт от Квазимодо. Но сегодня, похоже, этот престарелый Казанова был намерен поставить вопрос ребром.
Заведующий, сверкая крысиными глазками, присел за стол напротив, подложил морщинистую лапку под подбородок и вкрадчиво заговорил:
– Слушай, Морозова, а тебе никогда не приходило в голову, что будь ты хоть немного посговорчивее, дежурить могла бы гораздо реже? И уж точно не в праздники…
Красивая ты, Олесенька, знаешь ведь. Только глупая…
В общем, надоело мне кружить вокруг да около! Поэтому, говорю открытым текстом.
У тебя два варианта. Первый: этот новый год ты встречаешь у меня в квартире, в красивом белье, на шелковых простынях попивая дорогое шампанское.
Или здесь, на рабочем месте. Всю ночь принимая обострившиеся от пережора панкреатиты, холециститы и прочую праздничную прелесть.
А еще обморожения, раны от петард, расшибленные после катания с горки черепушки, ожоги, отравления… Всё в широчайшем ассортименте. И, ближе к утру – вишенка на торте: алкогольный абстинентный синдром.
Да, что я тебе рассказываю, сама знаешь…
– Думаете, напугали? – презрительно фыркнула Олеся, – Да у меня каждое праздничное дежурство такое. Привыкла уже. Благодаря вашему особому ко мне отношению набралась опыта.
– Значит, придется тебе жизнь устроить – веселее некуда. Чтобы все, что было раньше, цветочками показалось. Я всегда говорил: баба-оперирующий хирург – это нонсенс.
– Тоже мне, удивили. Знаю я, что в отделении меня недолюбливают. И вы по любому поводу придираетесь…
– Так я не буду придираться. И всем сразу же расскажу какой ты охренительный доктор. Особенно высшему руководству. Одно твое слово.
А то так и будешь за чужие косяки отдуваться…
И не понимаю, все-таки, Морозова, чем же так тебя не устраиваю. Не красавец, конечно, но зато материально обеспечен и щедр к тем, кто ко мне лояльно относится.