Читать Ражая. Волей богов

– Ну сегодня боги щедры! Славься Анистара прекрасная хозяйка дремучих пущ, охотников покровительница! – бормотал себе под нос Верек, выуживая тушку зайца из плена петельки силков, лестного бегуна сменившего летний русый раскрас меха зимним белёсым.

Крепко сбитый охотник в скроенном из волчьих шкур одеянии с парой малых боевых топоров в петлях по бокам широкого пояса, подвязав длинно-лапую добычу к вороху прочих, кинутых через плечо из-за коего до кучи высился рог ладно склеенного лука, сызнова растянув петлю-удавку присыпал её снегом, устремляясь проламывая глубокий наст к последним своим силкам.

Ещё полудня не миновало, а лик Верека светился счастьем на каштановую плетённую косами бороду и пронзительные серые глаза, едва видимые из-под плотно натянутой шапки меховой оторочки. Он, радуясь знатной добыче – множеству шкурок, неспешно брел через выстланный белёсым снежным убранством многовековой лес. Стороной обходя валежник и буреломы настороженно петляя меж шершавых, не обхватишь вот так на раз, стволов сосен и елей, тяжелеющих кронами от веса снега, то и дело падающего заслугой ветров вниз, даруя свободу ветвям пушисто-колючим. Чуткому глазу виднелись следы проломившего корку наста лося, волчьей стаи тропа, коли не знаешь то и не поймёшь, вроде как один серо-шкурый охотничек брел, ан-нет любят лестные барды чаще луну славившие своим воем, вот так прятать своё грозное число, идя друг другу в лапу следом.

Но не им озирался Верек а прародителя страшась, кабы не засел пятнистый на какой ветке поджав уши с кисточками! Медведь спит себе по берлогам, волк редко когда на человека осмелиться напасть, ну разве что совсем в голодную зиму! А вот рысь это другой разговор, не любит, когда по его охотничьим угодьям шныряют, кот лесной – прародитель клана Верека, что супротив прочим кланам от худой головы чуть не на пиках возложившие селения, жили себе в глубине лесных пущ укрываясь их чащами от ветров, пригнанных с дальнего севера коридорами ущелий.

Чуть подняв голову, охотник оглядел высившиеся над лестными кронами горные пики, объявшими неодолимой зубчатой стеной долину, раскинувшуюся у их корней, словно порталами в навь расчерченную реками и бессчётными озерцами берущими истоки с горных ручьёв. Родные глазу, древние как само время кряжи, попирающие небес чертог белыми вершинами, роднились меж собой щербатыми склонами и извилистыми хребтами рассеченными по скалистой плоти глубокими ущельями. Дикой нетронутой красы суровые края, что ежели однажды попали на глаз то до скончания дней, будут пленить душу!

Средь прочих гор, обители орлов и ястребов, нареченных вольным народом горцев Клыками рока, выделялась одна вершина в юдоли облаков венчаемая короной синей ледяной кромки, объявшей три зубца скальных клыков! Льдистое копьё главное святилище вольных земель приковывало взор своей непередаваемой красой, заставляло почтительно склонить голову почтением!

«Как уж вы могучие творцы предвечные, допустили тако непотребство?» – молчаливо воззвал к богам великанам Верек, неотрывно созерцая священный пик на коем раскинулось главное капище древней веры!

Восемь тысяч ступеней невместно кем выщербленных в плоти скал вели к тому капищу, петляя по склонам меж рунических камней, баявших узорами историю самих творцов предвечных! Каждый год в день середины зимы как повелось от правды щуров славных, все вожди кланов равно жрецам-ведунам и вельвам поднимались под шапку облаков дабы на главном капище вознести богам кровавые требы и испросить совета! Но это зима вышла горькой, ведь видения явленные вельвам да ведунам заставили объединённую рать горцев покинуть предел Клыков рока спуститься в чуждые земли иной веры в какого-то там спасителя! Огромной ордой проторить тропы чрез закупоренные снегами ущелья дабы взять приступом город Аннисбург в коем свило гнездо само зло, всех жителей обратив в драугров – мертвяков неупокоиных силой адовой скверны!