Читать Джентельменское соглашение

Стоял тёплый летний день. Лучи солнца невидимым пёрышком щекотали лица прохожих. Две пары мужских ног ритмично чеканили шаг по асфальтовой дорожке, обильно обрамлённой новой бордюрной плиткой. В начищенных до блеска ботинках, словно в зеркале, отражались то блики солнца, то воодушевлённые лица самих путников, то безликие очертания идущих им на встречу торопливых прохожих, отрешёнными взглядами напоминающих зомби.

Мужчины подошли к понурому зданию, которое в ярких лучах солнца казалось ещё темнее и мрачнее. Вокруг него толпились такие же унылые люди с драматичными гримасами. Да что там, типичные его посетители только и делали, что, столпившись кучками, произносили заунывные речи под аккомпанемент всхлипываний и плача. Вот и сейчас они занимались своим привычным делом, не замечая прелести проживаемого дня.

Двое в сверкающих ботинках тем временем уверенно перешагнули через порог учреждения и по длинному унылому коридору направились в сторону лифта. Один из них – тот, что был в чёрных очках, принялся бодро насвистывать весёлую жизнеутверждающую мелодию. Странный поступок мужчины не был каким-то протестом или вызовом обществу, скорее жестом отчаяния в попытке отгородиться от гнетущей действительности чем-то ей противоположным.

Сладкоголосые трели хоть и могли порадовать слух самого искушённого ценителя художественного свиста, но всё же вступали в диссонанс с царившей повсюду мертвенной тишиной. Даже редкие встречные старались не нарушать её: шагали тихо, практически бесшумно и старались не говорить, а если и перебрасывались парой фраз, то шёпотом.

Напарник свистуна повернул голову и грозно посмотрел на нарушителя спокойствия. Тот проигнорировал сверлящий взгляд. Не добившись ни малейшей реакции, блюститель нравов резко остановился. Вслед за ним, словно послушный пёс на строгом поводке замер и его спутник.

– Перестань! Все деньги высвистишь! К тому же прояви хоть грамм уважения к обитателям этого благочестивого заведения! – раздражённо-нравоучительно приказал моралист.

– Прости. Никого не хотел обидеть. Нервы, наверное, сдают. Не каждый день бываю в таких заведениях. Здесь так мрачно… – оправдался любитель посвистеть.

– Знаешь, в жизни бывают ситуации, когда надо самому подстроиться под обстоятельства, а не менять их под себя. Тебе не кажется, что сейчас именно тот случай?

– Признаю, попытка приподнять настроение оказалось неудачной.

– Надеюсь, я тебе его окончательно испортил?

– Да, теперь всё в порядке. Видишь же, я стою с кислой миной и в полной гармонии с окружающей обстановкой, – накинув на лицо понурую гримасу, тихим голосом произнес остряк.

– Отлично, тогда зафиксируй эмоции и двигаемся дальше.

Мужчины завернули за угол, дошли до конца холла и погрузились в лифт. Спустившись в подвал и пройдя ещё несколько метров в полумраке узкого коридора, они очутились в просторной комнате, залитой ярким холодным светом. В ней было сыро и прохладно. Из стены напротив входа торчали огромные полки с выдвижными стеллажами. В целом помещение походило на винный погреб, однако хранились в нём далеко не бутылки с благородными напитками.

У входа в комнату гостей встретил небольшого роста подвижный мужчина средних лет. На его красноватом слегка опухшем лице торчал огромный длинный нос. Выглядел он настолько нелепо, что походил на морковь, криво прибитую к морде снеговика чьей-то неуклюжей рукой. Волосы торчали в разные стороны, словно он только что пережил мощный разряд тока или играл Эйнштейна в любительском спектакле. Правда от «великого учёного» исходил в меру выраженный запах перегара. Да и грязный, местами окровавленный халат синего цвета с когда-то белыми нарукавниками выбивался из образа.