Милана
В жизни и в драке главное – сгруппироваться и терпеть. Так я думала. Это было моим главным правилом, пока мне не пришлось выучить новое. Но тем холодным ноябрьским вечером я еще жила по-старому. Поэтому лежала в луже, подтянув колени к подбородку и прикрыв голову руками.
Шапка давно слетела, но мне не было ее жалко. Она не моя, мне ее выдали. А я ненавидела все, что выдавали.
– Поднимайся, белобрысая!
– Подровнять тебе прическу?
Крепко зажмурившись, я постаралась оглохнуть. Чужой ботинок поддел мой локоть. Не больно. Они вообще били не сильно, скорее, унизительно. Больше трепали морально. Кружили, как хищные птицы, бросали оскорбления, издевались. Но я знала, что надо делать.
Терпеть. Терпеть. Вдохнуть. Выдохнуть. Снова терпеть.
– Э! – Зычный возглас прорезал холодный воздух, и что-то изменилось.
Коршуны забили крыльями. Заволновались.
– Э, Макар, вы что творите? – суровый мальчишеский голос заставил вздрогнуть и меня. – Это же девчонка.
– Это детдомовская шушера.
– Мы девчонок не трогаем, других шугай. Вон их сколько.
«Их» было и правда много, стояли у забора и тоже наблюдали. Среди них я тоже была чужая, защищать меня им не было резона. Для этих – детдомовская, а для тех – домашняя. Где я была на самом деле? В холодной луже. Думаю, так.
– Кир, да че ты, это шваль.
– Скройся.
– Кир.
– Я сказал, скройся! И остальных забери.
И они ушли. Вот так просто. Оставили добычу недоеденной. Недостаточно растоптанной.
Я открыла глаза. Между своих рук смотрела на мокрый асфальт. Ушли? Все ушли? Белые кроссовки появились в моем узком поле зрения. Неестественно белые. Все вокруг серое, с чего им быть такими яркими?
– Живая?
Я молчала. Лежала в луже. Это мое место.
Он присел на корточки и потянул меня за грязный рукав куртки.
– Вставай.
Его голос уже сломался. В нем сквозили повелительные и немного ленивые нотки. Я села. Вроде бы это компромисс. Бросила на него затравленный взгляд. Широкое лицо, высокие скулы, зеленые, чуть раскосые глаза. Из-под шапки, лихо сдвинутой на затылок, торчали русые волосы. Не то чтобы светленький, не то чтобы темненький. Он был пугающим, но я не боялась.
– Хочешь бесплатный совет? Выкупи главного и бей первая. Тогда тебя не тронут.
Урок номер раз.
Я стою перед зеркалом и накручиваю свои синие волосы утюжком. Вообще-то он для того, чтобы выпрямлять, но я научилась еще и делать локоны. Ловкость рук и никакого мошенничества. Волосы завиваются и подпрыгивают, едва касаясь плеч. Я вчера подстригла себя сама. Ничего сложного, если внимательно посмотреть пару обучалок.
– Лана, ты не одна! – рычит отец снаружи и для верности ударяет кулаком в запертую дверь.
Я невозмутимо заканчиваю прическу. Плету тонкую косичку и вставляю в нее два металлических колечка. Кажется, все.
Черным карандашом старательно подвожу глаза. Немного туши и румян.
– Лана! – ревет отец из коридора.
Теперь точно все.
Открываю дверь и выхожу.
– Я на работу опаздываю! Сколько можно там торчать?!
Глаза с красными прожилками смотрят зло. Обдавая меня запахом перегара, он ломится в ванную, толкая меня плечом.
Улыбаюсь. Всегда улыбайся в моменты слабости, так никто не заметит брешь, в которую можно ударить.