Семья Евлоевых очень ждала переезда в новый дом: глава семейства – Антон Андреевич – влез в громадную ипотеку, чтобы позволить себе это удовольствие. Жена его, Екатерина Борисовна, тоже не могла нарадоваться… Хоть и жили они уже семь лет вместе, собственный дом супруги хотели купить с самого начала. Сменить убогую квартирку с депрессивным видом из окна на что-то более уютное и весёлое…
Дом по высокой цене, но очень хороший, крепкий, сразу же понравился им обоим. Продавала его приятная женщина, молодая вдова, которая согласилась уступить даже в цене.
Им всё нравилось: по правде говоря, Антон Андреевич излазил его вдоль и поперёк. И чердак, и подвал… Об остальных комнатах и говорить не приходилось – отличный блестящий санузел, просторные спальни, светлая кухня с недешёвой утварью.
Вдова выглядела чёрным пятном в светлом и тёплом доме. Чернильные круги под её глазами вопили о невероятной тоске, с которой этой женщине приходилось не только просыпаться в этом доме, но и жить… Понятное дело, ей было очень тяжко, и всё напоминало о муже.
Чету Евлоевых это смущало, но радость от покупки отличного жилья затмевала это.
Въехали они почти сразу, и тут же принялись обживаться. Проветрили, помыли, привезли свою мебель… И жизнь их пошла своим чередом. Антон Андреевич продолжал работать страховым агентом в местной конторке. Екатерина Борисовна же трудилась учительницей начальных классов, совмещая это с обязанностями домохозяйки.
И, конечно, всё бы так и продолжалось, если бы в один день, пришедши из школы, Екатерина Борисовна не пошла принимать душ. Она думала о чём-то своём, уставившись на одну точку – на ослепительно белую плитку, намыливала своё роскошное тело, прекрасную грудь. Тёплые струйки воды стекали по её лицу, по волосам. И она закрыла глаза, чтобы хорошенько вымыть голову…
Когда она снова их открыла, ей тут же бросилась в глаза чёрная точка в верхнем углу. Екатерина принялась её рассматривать, и в первый момент не могла понять, что это такое… Пока та не стала шевелиться.
Женщина проморгалась, мотнула головой и напряжённо уставилась на неё, морща лоб: точка ей не мерещилась. Более того, теперь она смогла рассмотреть лапки, торчавшие из этой точки. В следующий момент букашка, немного замерев, тут же посеменила в сторону.
Екатерина услышала, как ножки этой букашки стремительно застучали по стене, и она побежала вниз.
Огромная волна омерзения прокатилась по Екатерине, и она машинально выпрыгнула из душа, едва не поскользнувшись.
«Надо её долбануть чем-то», – решила Катя и, конечно же, потянулась за тапочком.
Когда же она разогнулась, её рот раскрылся в немом удивлении: точки было уже три. И все они спускались вниз, из угла. Маленькие, чёрные. Они уверенно семенили вниз, будто знали, что их внизу ждёт что-то сладкое.
Екатерина снова испытала омерзение, но всё же нашла в себе силы шлёпнуть трижды по стене своим тапочком: после последнего удара она увидела жёлтые размазанные точки на стене. Жижа эта гадко тянулась за подошвой тапка, и к горлу Екатерины подступила горькая тошнота. Она почувствовала, как её обед уверенно карабкается назад по пищеводу. Но хуже того было то, что на стене вновь появились новые чёрные точки: они бежали вниз, и теперь их насчитывалось уже с десяток.