Дождь барабанил по крыше старого особняка, заставляя замирать в ожидании очередного раската грома. Внутри, у камина, сидела Элеонора, закутанная в шерстяной плед, с бокалом бургундского в руке. Её лицо, обычно излучающее холодную красоту, было помрачено, отражая бушующую снаружи стихию.
Тридцать восемь лет. Тридцать восемь лет она прожила, словно в замедленной съёмке, запертая в золоченой клетке собственного богатства и положения. Муж, лорд Асквит, успешный, но эмоционально холодный человек, был всего лишь тенью, призраком, делящим с ней огромный дом, но не жизнь. Их брак, заключённый по расчёту, давно превратился в выверенный до мелочей ритуал, где страсть давно сменилась вежливым безразличием.
В её памяти всплыли отголоски прошлого, яркие, как вспышки молнии в ночном небе. Джеймс, художник с горящими глазами и мятежной душой, с которым она встретилась на юге Франции, когда была ещё девушкой, полной надежд. Их любовь, бушующая и неистовая, была как лесной пожар – яркая, быстрая, оставляющая после себя лишь пепел и горький запах дыма. Она знала, что их отношения не имели будущего. Он – бедный, она – обеспеченная, с уже назначенным будущим. Её родители быстро погасили этот огонь, предложив ей место в высшем свете, место, которое она заняла, но так и не наполнила его жизнью.
Сегодня, под монотонный ритм дождя, эти воспоминания приобрели острую болезненность. Она почувствовала невыносимую тоску по той жизни, которую она пропустила, по той любви, которая угасла слишком рано. Элеонора поднесла бокал к губам, горький вкус вина не принёс облегчения.
Внезапно в далеке раздался звонок в дверь. Это было неожиданно, почти невозможно в такую погоду. Кто мог приехать в это время? На лице Элеоноры промелькнуло что-то, похожее на надежду, смешанную с тревогой. Она медленно пошла к двери, сердце биение которого она чётко слышала.
Открыв дверь, она увидела мокрого от дождя мужчину, его лицо было затемнено, но фигура была знакома. Высокий, с широкими плечами, с темными волосами, которые сбились от дождя на лоб. Она не веряще прошептала его имя: "Джеймс?"
Он кивнул, его глаза, темные и глубокие, как ночная буря, смотрели на нее. Тридцать восемь лет разлуки не смогли погасить огонь между ними. Дождь продолжал литься, но внутри особняка зажглась искра, давняя, забытая, но по-прежнему сильная и страстная. Она поняла, что эта ночь изменит всё. В этот миг она не думала о последствиях, о том, что ждут их впереди. Её охватывала только одна мысль: жизнь, которую она прожила, наконец, начинается. В холодной, золоченой клетке загорелся яркий огонь, освещая путь к несбывшимся мечтам, к забытой любви, к новой жизни.
За дверью остался ливень, но внутри особняка начиналась буря совсем иного рода, буря страсти, буря, от которой не укрыться ни за каким богатством, ни за каким положением. Это была буря, которую она ждала всю свою жизнь.
Джеймс вошел, стряхивая с себя воду, как собака. Его кожа пахла дождем и чем-то еще – землей, мокрой травой и табаком. Элеонора, забыв о своем благородном воспитании, притянула его к себе, зарываясь лицом в его влажные волосы. Поцелуй был долгим, глубоким, полным того невысказанного, что таилось между ними все эти годы. Он вкушал ее, словно вино после долгого поста, наслаждаясь каждым мгновением.