В воспаленное сознание билась мысль: все по-настоящему!
И церемония, и испуганные взгляды прислуги, и чертова «священная гора», превратившая новое платье в грязные, рваные лоскуты. Но самый настоящий из всего этого бреда – мой случайный «муж»!
Я неслась по бесконечной дворцовой анфиладе, попадая из одного парадного зала в другой. И в третий… А за ним – в четвертый. И в каждой нарядно отделанной комнате я застывала на миг перед окном, очерчивая загнанным взглядом черную гору.
На ее вершине что-то сверкало, манило… Только бы добраться! Я готова сбить коленки по второму кругу, лишь бы этот кошмар закончился.
Коридоры старинного замка были пусты: прислуга предусмотрительно попряталась. Из уважения к торжественному моменту или из страха столкнуться с счастливым новобрачным – кто знает?
Я тоже надеялась избежать встречи с новоявленным супругом. Чернота, клубившаяся в бледно-зеленых глазах герцога, лишала всяких сомнений: он пока не готов полюбить меня всей душой. Как и примириться с судьбой… и с тем, что внезапно перестал быть завидным холостяком.
В своих мечтах он явно сжимал пальцы на моей шее и долго, упорно душил. Так, чтобы и следа от Лизаветы Кутейкиной не осталось – ни в памяти, ни в земле.
В глазах темнело, к горлу подступала обморочная тошнота. Прикрывая веки и делая вынужденные остановки, я слушала, как в ушах бухает сердце.
Да где чертов выход? Я ведь в деталях запомнила, как бессердечный мерзавец тащил меня по темному холодному коридору. Вперед и вперед, в супружеские покои. И вот эту серую статую мы проходили, и гобелен с причудливым красно-зеленым гербом…
Двери словно поменялись местами, чтобы запутать гостью! Чтобы не дать ей покинуть замок и добежать до священной горы. До выхода в родной мир, где я планировала добровольно сдаться санитарам и пройти самый крепкий курс психической реабилитации.
За широким синим гобеленом, прикрывавшим тайную дверцу, велась беседа. Громкая, яростная. Я невольно припала ухом к стене, пытаясь расслышать звуки.
– Просто скажи, что это розыгрыш, Гариэт! – шипел мой благоверный, препарируя слова острым языком.
Вмиг вспомнилось, что этот чудный рокочущий голосок обычно сопровождают убийственный взгляд и стальная хватка, ломающая пальцы.
– Я похож на шута? – спокойное и, пожалуй, равнодушное. Ничуть не впечатленное неловкостью ситуации.
– И что я должен с ней делать? – ревел «осчастливленный» богиней герцог.
– Всему-то тебя надо учить, брат! Снимаешь штаны, задираешь юбку… – издевательски перечислял второй. – Желательно дойти до кровати и пригубить какого-нибудь зелья для обоюдного удовольствия.
– Обоюдное… удовольствие… меня волнует меньше всего, – сбивчиво рычал герцог, стирая в пыль зубную эмаль. – Ты всерьез считаешь, что я приму это грязное оборванное недоразумение за подарок Верганы? Да это дрянная шутка богов!
– Шутка или нет, но ты обязан завершить начатое на церемонии, – в голосе монарха прорезалась неожиданная строгость. – В свой священный праздник Вергана не принимает отказы.
– Мой примет!
– Мы одной ногой в затяжной войне, брат. И вскоре ты поведешь войска на передовую… Хочешь рискнуть жизнями доблестных воинов? Лишиться благословения богини? Не будь капризным мальчишкой, Габ! – раздраженно бубнил старший. – Иди в спальню, сними брюки и скрепи архов брак!