Первая сказка. Про гнома Ларса, что мечтал о полёте.
1.
Мои серебристо-серые с фиолетовой окантовкой мощные крылья работают чётко и уверенно. Скоростные показатели приближаются к показателям атакующего тетеревятника. В сердце нет ни тени страха, потому что стремительный полёт – это моё естественное состояние. Нежно-салатовые кудрявые макушки деревьев клонятся вслед каблукам. Вверх-вниз, вверх-вниз, держать ритм, следить за балансом, не потерять сапог, вверх-вниз, вверх-вниз… Поймал ветер, пошёл на бреющем… Если слегка притормозить и опустить вниз руку (баланс!!!), можно прямо на лету погладить новорожденные листочки. Только первый весенний лист может дать силы для полётов на много месяцев вперёд, на всю весну и даже лето, если грамотно расходовать запасы. А на осень и зиму нужно будет подзарядиться от первого пожелтевшего листа, это любому профессиональному летуну известно с рождения.
На ладони остаётся прозрачный маслянистый след, а в нос бьёт терпкий аромат, от него сладко ёкает под ложечкой, и хочется снова набрать высоту, мчаться, быстрей, быстрей, ещё быстрей…
Где-то далеко внизу между дубами и ясенями едва успевает подмигнуть ярко-синий весёлый глаз Внутреннего Озера… Не зови меня, озеро, я далеко, далеко и высоко, я не слышу тебя. Пусть те, кому не суждено познать счастье полёта, топчутся в бессилии по твоим берегам, а мне пора дальше, дальше, выше, выше…
Ворона ополоумела от изобилия тепла, света и голубого неба, шарахается в сторону, испуганно хрипя… Правильно, прочь, прочь с дороги, никакая ворона не смеет лететь мне поперёк пути… Эх, печёнки-селезёнки, сапог я всё-таки потерял… Да зачем мне сапоги, ведь у меня есть ажурные серебристо-серые крылья с фиолетовой окантовкой, я могу вообще никогда не спускаться на землю…
Быстрее… Ещё быстрее… Выше… Ещё выше… Солнце, я мчусь к тебе! Весна, я встречу тебя первым! Я всем расскажу, как ты прекрасна, Весна, если смотреть на тебя с высоты птичьего полёта! Нет, не птичьего, при чём тут глупые примитивные птицы? С высоты гномского полёта, гордого, стремительного, уверенного полёта гордого, стремительного, уверенного гнома!
О, Великие Боги и Мать-Природа, воистину мудрость ваша велика, а решения справедливы! И самым мудрым, самым справедливым решением было наделить гномов способностью летать! Кто ещё, как не гномы, способны понять и прочувствовать…
– Ларс!
Кто здесь? Кто смеет нарушать гармонию полёта? Кто не знает, что полёт требует полного, абсолютного, безусловного одиночества? Только одиночество способно взмыть в самую высь, только одиночество ничто и никто не может удержать на земле, только одиночеству даруются мощные серебристо-серые крылья с фиолетовой окантовкой… Быстрее, ещё быстрее… Выше, ещё выше… Солнце… Ворона… Зелёные макушки… Листочки… Листочки… Много листочков… Ветки… Я, что, падаю?…Нет, нет, пожалуйста, только не это, опять…
– Ларс, старый дурень, просыпайся! Опять в сапогах завалился! Мочи моей нет!
Пещера. Конечно. В бороде чешется. Конечно. Хоть и весна, а холодно ещё, во Внутреннем Озере как следует не помоешься, а дома поди воды нагрей на всех. Фрейя на свои космы весь кипяток изводит. А толку-то, как сидела в девках, так и сидит. Фрейя, тоже мне. Надо было Кастрюлькой назвать, может, соседи смеялись бы меньше…