Ненормально жаркий сентябрь приближался к своей середине. Дождя не было уже больше месяца, и опавшая листва в парке не просто шуршала, а с хрустом рассыпалась под ногами в мелкую труху, укрывая собой плотную как асфальт сухую землю.
Я уныло смотрел на сверкавшее в просветах ещё не сильно поредевших крон небо в надежде увидеть хотя бы крошечное облако. Но, увы, эта яркая, словно июльская голубизна не терпела на себе даже маленького белого пятнышка, радостно пропуская сквозь висевшие в воздухе пылинки не по-осеннему горячие лучи. Посылавшему их бездушному светилу было плевать на моё вспотевшее лицо, мокрые подмышки и ноющую боль в уставшем от этого кошмара сердце.
Оставалось только покорно плестись в кружевной тени желтеющих раскидистых деревьев и, «предвкушая» ещё один тяжёлый день, проклинать нерадивое начальство, до сих пор не установившее в офисе новый кондиционер. Ведь старый в очередной раз сломался, обрекая пытавшихся добросовестно трудиться сослуживцев на многочасовое страдание в изнуряющей духоте.
Вытер ладонью пот со лба, машинально отвечая на приветствие обогнавшего меня толстяка, чей живот был ненамного меньше его вечно чем-то набитого рюкзака. Раньше я думал, что это дачник, спешащий на требующий срочного полива огород, но, встречая его день за днём в одном и том же месте, засомневался в своём предположении. Ведь не мог же он каждый день мотаться на свою «фазенду» с утра пораньше, чтобы вечером, возвращаясь домой, задыхаться в тесноте переполненной электрички? Хотя, кто его знает…
Навстречу прошуршали одинаковыми китайскими тапочками, оживлённо обсуждая какую-то Катерину, вооружённые палками для ходьбы никогда не унывавшие старушки. Улыбнувшись их почти юношескому задору, мысленно пожелал «веселушкам» крепкого здоровья…
Немного помедлив, свернул в боковую аллею. Это была самая нелюбимая часть пути через старый парк к автобусной остановке ― слишком разросшиеся ветви деревьев так тесно сплелись между собой, что даже в солнечный день здесь царил таинственный полумрак. Дело в том, что последнее время не отпускало чувство, словно кто-то тихонько крадётся следом. Конечно, если бы не ночные кошмары, весь месяц мучившие скромного офисного работника, такая глупость вряд ли бы пришла в голову. Однако…
Я во всём винил до неприличия разгулявшееся лето и духоту маленькой комнаты, которую делил с единственно близким существом ― сиамским котом по кличке Маркиз. Он достался котёнком тогда ещё студенту от соседки, с которой мы поддерживали хорошие отношения. Добрая старенькая баба Нюра приютила у себя найденного в парке заморыша, а после её внезапного ухода в лучший мир «друг Васенька», как ласково она меня называла, не смог бросить в беде только-только отъевшего «сиамца».
Что сказать, это, пожалуй, был лучший поступок привыкшего к одиночеству человека ― немного поворчав на страсть приёмыша драть когтями всё, что попадалась на глаза, и слишком неуёмный аппетит, я привязался к паршивцу, вот уже семь лет не представляя себе без него жизни. Только страх, что любопытный Маркиз прорвёт москитную сетку на окне и вывалится с двенадцатого этажа, заставлял любящего хозяина даже в лютую жару оставлять лишь небольшую щель для проветривания. Хотя душа просила распахнуть пластиковые створки «на полную»…