Читать Седьмая Луна 5: Агония

Дезертир не нашёл, что ответить. Впрочем, едва ли маньяку было интересно, что о его деятельности думала жертва. Мозг Руджеро Форленцы – даже он – попросту не работал так. Он брал от Равновесного Мира, что хотел, и жил сам в себе. Плевать ему хотелось на других обречённых жить. Это пожиратель всего, что любит человек.

– Затем только я займусь остальным твоим телом. Крови ты потерял немало, но я не дам тебе умереть от недостатка в ней. Ты будешь жить, пока я не остановлюсь. Глазами ты не увидишь, что я сделаю, но ты останешься в сознании. Оно и к лучшему, правда же? Будет больно, не будет страшно. Так ведь? Интересно, какие картины тебе нарисует твоё слепое сознание? Обязательно расскажи мне! Я хочу знать…

Монолог Учёного прервал непонятный грохот, что слышался из далёких уголков «Железного Савана». Очкарик выругался и посмотрел за плечо, прошипел себе под нос что-то ещё. Казалось, что Саргузы вновь, впервые за столько лет снова посетило землетрясение. Но навряд ли. Дело было в другом.

Патологоанатом прокашлялся и нежно, с ювелирной аккуратностью вытащил ложку из глазницы Альдреда. Тот зажмурил глаза тут же. Подбородок его тянуло к груди. Он тихо заплакал. Правый глаз его сцеживал через веко кровавые слёзы. Флэй боялся даже просто пошевелить ими, не желая знать, сможет ли тем видеть вообще ещё.

– Я быстро. Не вздумай потерять сознание! – строго наказал ренегату Форленца и бросился в темноте к двери.

Тут же её открыл. Снаружи было светло. Сквозь оконце фигуру маньяка обдал свет уходящего дня. Он закрыл за собой и побежал по коридору в неизвестном направлении.

Едва маньяк покинул помещение, Флэй выгнулся и заорал, что было мочи. Протяжно, надрывно, все ещё не отходя от испытанной боли. Глаз пульсировал, но всё-таки остался в орбите. О том ущербе, что нанёс ему Руджеро, сложно было рассуждать. Всё-таки Альдред не врач.

Кричать хотелось неимоверно. Да только ренегат не из болтливых был, так что вскоре сорвал его, перегрев связки. Стихнув, дезертир тяжело задышал. Окромя кучи бреда, порожденного воспаленным рассудком, ему всё-таки пришла в голову дельная, но отчасти самоубийственная идея. Единственный способ выбраться из «Железного Савана».

Учёный, сколько бы ни говорил о любви, так и не сумел вдохнуть её в холодное сердце Альдреда. Впрочем, Флэй к Руджеро Форленце не испытывал и ненависти. Двигала им разве что злоба. Ярое желание расквитаться с ним за травмированный глаз. Хотя у очкарика он отобрал бы всяко больше.

– Ты мразь, – обращался он тихо к патологоанатому. – Ты не заслуживаешь жить.

Он убьёт его. Просто обязан сделать это, раз до сих пор никто так и не сумел остановить его, пресечь Зло, в нём воплощённое.

Но это потом. Всё потом. Перво-наперво Альдред был должен освободиться от пут. А затем – упрочить свои шансы на возмездие и побег с островной тюрьмы.

По полу зашлёпали взмокшие ноги Флэя. Он кряхтел и надрывался, подталкивая себя к ещё горевшему очагу. Только огонь мог помочь ему, но какой ценой? Жар стал понемногу пронизывать всё тело ренегата.

Ещё молодой. Пока что гибкий. Альдред вытянул за себя руки, выставив их прямо под пламя. Начал мерно опускать. Кожу пекло невыносимо – сначала красная, постепенно она начала запекаться, пузыриться. Влага в ней зашипела, о чем свидетельствовала боль. Кровь кипела. Но чего не сделаешь ради выживания. Огонь лизал верёвки, нарушая целостность её сплетений.