Занесло в разгар весны в наш сквер семянку на парашютике. Покружил пушинку пыльный ветер, подкинул, показал с высоты птичьего полёта красоты, уронил на газон, потерял в траве да помчался прочь, растолкав в разные стороны тонкие ветви пышных ив.
Крохотное семечко прибило дождём к земле, и оно пустило корни, стержнем прошло глубоко в почву. И вот на зелёном ковре, окружённом толстушками-ивами, появился островок с яркими жёлто-оранжевыми соцветиями-корзинками, привлекая внимание прохожих, гуляющих по мощёным дорожкам, и радуя глаз.
Только райграс, овсяница и мятлик луговой – хозяева газона – недовольно перешёптывались, негодуя по поводу нового жильца:
– Ах, зачем тут одуванчик?
– Сорняк! Сорняк! Мы такие нежные, высококультурные! Здесь не место неотёсанным! Как это вульгарно!
– Озеленителя на него не хватает! Вмиг бы избавил нас от такого наглого соседа!
Не слушал никого одуванчик, не до обид, жил себе да жил, не тужил. Как все, смиренно попадал под ножи газонокосилки, приглаживался, но оболваненный и подчекрыженный, настырно тянулся к солнцу, давал новые листья, пышно цвёл и успевал пускать свои семена-парашютики по ветру.
Трудяга с весны до осени старательно занимался воспроизведением самого себя, не задумываясь, кому и зачем это надо, а зимой глубоко спал, укрытый снежным одеялом, и от усталости даже не видел снов.
Так бы бытие и продолжалось, только, знаете ли, чего-то для счастья не хватало, чтобы убедить себя, что жизнь удалась.
И вот в одно прекрасное майское утро, когда всё вокруг вибрировало, а в воздухе летало волшебство, в сквер пришла незнакомка, чтобы укрыться от мирской суеты. Она расстелила мягкий плед на газон, спряталась от посторонних глаз за занавеской ветвей кудрявой ивы, достала книжку, села поудобнее и погрузилась в мир слов и смыслов. Мысли девушки улетели далеко, а над головой возник радужный ореол, превратив её как будто в огромный светящийся одуванчик.
– Как она прекрасна! – залюбовался наш герой, забросил все дела и замер от восхищения.
Через час незнакомка закрыла книжку, увидела яркие, как душа нараспашку, цветы и наклонилась к беззащитному растению.