Боятся ли люди смерти? Ха! Естественно. И тому есть множество доказательств: начиная от глупейших угроз и искусных торгов, заканчивая мольбами и жалким нытьём. Люди визжат и ползают у ног, измазанные собственными соплями, позабыв о чести, достоинстве, обо всём, что делало их полноценными личностями, – лишь бы только ты спрятал клинок. Они готовы продать свою мать, детей и любимую кошку ради никчёмной жизни. И даже не задумываются, что если убийца пришёл за ними – значит кому то хочется их смерти. Им кажется что это злой рок, ошибка, случайность, а не их собственные решения и поступки привели к такому исходу.
Почему я рассуждаю так уверенно? Потому что клинок часто оказывался моим, вот и всё. Их глаза, наполненные неистовым желанием жить, мечты и сожаления – всё это навечно отпечаталось в моём мозгу.
И я также знал, что придёт и мой черёд, как неотвратимость завтрашнего дня, будто естественное течение судьбы.
И вот – время пришло.
Багровый закат чётко вырисовывал пики тёмных гор вдали, будто насмехавшись над глупыми людьми, вечно занятыми мелочными склоками. Пышные, словно дорогая шлюха, облака, впитывали в себя кровавые лучи и разбавляли их до нежнейших оттенков персикового, завершаясь рваной бледной вуалью. Золотые колосья, будто крохотные колокольчики, тихо шуршали от лёгкого ветра, холодившего разгорячённое битвой тело.
Прекрасное место, без всяких сомнений, в таком не жалко и сдохнуть. Чем, собственно, я сейчас и занимался, да с большим успехом.
Впечатление портило лишь жуткое зловоние, буквально кровавый смрад, исходящий от десятков изувеченных трупов вокруг. Я был словно центр смертоносного урагана, а они – будто сумасшедший косяк рыб, бесцельно двигающихся по кругу в каком-то безумном танце погибели.
У меня же, по итогу нашей весёлой пляски: не было левой руки и правой ноги, они валялись где-то среди тел, и так не отличавшихся наличием конечностей; из горла старательно пытался вырваться фонтан крови, словно блевотина после скисшей браги, но его я тактично заткнул ладонью и направил остатки эфира на контроль кровообращения, отсрочивая неизбежное. Тёмные длинные волосы слиплись, напитавшись кровью, и теперь свисали крупными прядями-сосульками. По бледному лицу стекали алые ручейки из пробитой головы и падали крупными каплями с острого подбородка.
Незавидное положение. Ну, за что боролся, как говорится. Я не собирался ныть подобно моим многочисленным жертвам, ведь в отличие от них я понимал, что каждое моё действие, совершённое за последний десяток лет, постепенно вело меня к нему, и к сутулой с косой.
Я был из того немногочисленного типа людей, что осознанно идут к смерти. Причины этих смельчаков, а чаще глупцов, как правило, не отличались оригинальностью: защита близких, жажда славы или богатств. А в моём случае – месть.
Мне, наверное, стоило жалеть, что за свою жизнь я не обрёл чего-либо хоть сколько-то важного, дорогого, кроме, пожалуй, изъедающей изнутри вины. Да и вообще, во мне много собралось дерьма, а вот хорошего не очень – хорошее сильнее не сделает. Так что мне пришлось отказаться от такой привилегии.
– Кха-ха! – вырвалось у меня.
Я задыхался, кровь заливала лёгкие, сломанные рёбра пронзили органы. Мне осталось недолго.