В комнате пахло смертью.
Должно быть, все дело во множестве разбросанных повсюду трупов.
Это напоминало домашнюю вечеринку мертвецов: на кухне-гостиной в просторном, но уютном лесном доме Урсулы Энгель собралось порядка трех десятков безжизненных тел. Некоторые из них лежали на дощатом полу или плитке, другие – на кожаной и деревянной мебели.
Большинство погибло из-за меня.
Было довольно легко определить, кого из них прикончила я, – по крайней мере, кого я убила не когтями, а с помощью пронзительной силы, которая во мне поселилась. Этим трупам определенно не нравилась вечеринка нежити.
Пока из меня вырывался нечеловеческий крик, я могла заглянуть прямо внутрь наших врагов. Я точно знала, что повернуть и куда надавить, чтобы прежде, чем окончательно их сломать, выжать всю боль до последней капли.
Конечности искривились под неестественными углами. На лицах застыла гримаса страдания.
В воздухе витали мясистый, металлический привкус крови и тошнотворные запахи мочи и дерьма. В тисках моей жестокой способности многие из жертв потеряли контроль над своим мочевым пузырем и кишечником.
Я на секунду зажмурилась, чтобы не смотреть на все эти вывернутые хрящи, но живот по-прежнему сводило. Отчасти потому, что меня тошнило не столько из-за развернувшейся сцены, сколько из-за взглядов стоящей рядом четверки.
Мои ребята. Мои собратья по теневой крови, в жилах которых, как и у меня, течет темный дым, наделяющий их собственными пугающими способностями.
Четверо великолепных, измученных, свирепых мужчин, которые провели большую часть последних двух недель, наказывая меня за предательство, которого я даже не совершала.
Они считали меня чудовищем. Хотя, когда четыре года назад мы расстались, я им еще не была.
Но глядя на окружающую нас бойню с отголосками моего крика в ушах, им, должно быть, будет сложно воспринимать меня по-другому.
Я с трудом сглотнула, подавляя тошноту и рвущиеся наружу протесты.
Я не хотела этого делать. Это был единственный способ нас спасти.
Но эти утверждения не совсем правдивы. На самом деле какая-то часть меня хотела устроить весь этот хаос, терзать и калечить с дикой самозабвенностью.
Какая-то часть меня этим упивалась, черпала силу. Потребовалось все мое самообладание, чтобы оградить ребят от кровожадного внутреннего голода.
Хотелось бы сказать, что на самом деле это не я, а кто-то другой внутри меня – но я знала, что это неправда. В моей груди не поселился какой-нибудь пришелец, которого можно было вырезать и сжечь.
Этот голод проник в мое тело, разум и душу. Он запечатлен в моей ДНК.
И этот код написала женщина, которая жила в этом доме, – пусть даже в то время она не понимала, какие именно способности проявятся и разовьются в нас.
Я оглянулась на искалеченное тело нашей создательницы, и Джейкоб сделал то же самое. Он сжал челюсти, и точеные черты его потрясающего лица стали еще более жесткими.
– Энгель сказала, что подкрепление слишком далеко, чтобы быстро сюда добраться, но мы не знаем, сколько в этом правды, – сказал он, нарушая потрясенное молчание. – Давайте возьмем все, что может пригодиться, и уберемся отсюда.