Москва. Лубянка.
– Ивлев? Да нет, товарищ генерал, – возразил Воронин. – Для этого одного ума мало, пусть даже серьезного и аналитического. Тут опыт нужен. Конкретный опыт в разведывательной деятельности. Или служба в контрразведке. Лет так пятнадцать-двадцать. В восемнадцать лет такого опыта взять неоткуда.
– А все же не надо сбрасывать и эту версию со счетов. Парень очень общительный, на дне рождения генерал был, а недавно министр в гости приезжал. Мало ли он с кем-то серьезным пообщался на эту тему, когда ему сестра рассказала, что она агент КГБ. Правда, тут у нас опять всплывает в качестве самого очевидного варианта подполковник из ГРУ, его хороший друг… А это тупик…
– Будем просчитывать варианты, товарищ генерал, – взял на себя новую задачу полковник.
***
Северная Италия. Больцано.
Женщины остались в гостинице, а Тарек с Фирдаусом приехали в офис своей фабрики. Сегодня их ждала встреча с соотечественником.
Многие из знакомых бизнесменов Тарека стали присматриваться к европейской недвижимости и задумываться о выводе своего бизнеса из Ливана. Над страной постепенно сгущались тучи, и это стало замечать всё больше людей.
– Советские лекарства? – переспросил Рабибуддин, когда Тарек поинтересовался его мнением. – Они дешевы, а качество хорошее. В Ливане всё получится продать без проблем. Хоть тоннами везите. Советские лекарства ценятся. Пристроим оптом в аптечную сеть, вообще, не вопрос.
***
В понедельник с самого утра отправился на Лубянку. Капитан Румянцев встретил меня сдержанно и проводил к себе в кабинет. Достал отпечатанный конспект лекции по атомной энергии и положил на стол. Он взял в руки мое сочинение и принялся изучать.
– Что решил насчёт работы на радио? – между делом спросил он меня.
– Посоветовался с женой. Решили, надо соглашаться, – ответил я.
Румянцев кинул на меня обрадованный взгляд, как будто от этого что-то принципиально зависело.
– Хорошо, – пряча довольную улыбку, ответил он.
И чему он так радуется? Это какая-то операция Комитета? Надеюсь, они не рассчитывают, что я буду компромат на сотрудников радио для них собирать? Было уже сказано неоднократно, что я этим не занимаюсь, надеюсь, они меня услышали… Или причина такой радости в другом, мало ли в какой программе мне предстоит работать. Может, в этом кроется причина его веселья? Засунут сейчас в какой-нибудь аналог «Спокойной ночи, малыши», только для радио… Что-то же наверняка есть…
Румянцев закончил читать мою лекцию, кивнул и спрятал конспект в стол.
– Ну что же. Лекция завтра в десять утра, – проговорил он, не скрывая своего хорошего настроения. – А насчёт работы на радио тебе позвонят.
– Хорошо, – поднялся я, решив, что на этом всё.
– Подожди! – остановил меня капитан. – А темы новых лекций?
– Ах, темы лекций, – спохватился я и надиктовал ему сходу четыре темы, что вчера придумал.
Он всё старательно записал и проводил меня к выходу, и я отправился в Верховный Совет. Оставил свои записки Пархоменко и занёс копии на четвёртый этаж Воронцову. Оттуда спустился в Комитет по миру.
Ильдара не было на месте. Ребятам на работу рано. Поговорил с Марком насчёт рейда на хлебокомбинат, где рабочим не разрешали хлеб с помойки домой уносить.
– Починили они там все регуляторы на печи сразу, – усмехнулся Марк. – И вот, что надо было ждать?