Зеленым-зелено пламенел лес, шептался и шелестел, пощелкивал птичьими голосами. Синее небо сияло, лучились белые облака, плыли чередой мимо солнца; солнце горело ясно – ярче не бывает.
Ленька Комаров, мальчик-морковка, стоял перед Алеем несчастный, как в воду опущенный. Сегодня был, кажется, первый по-настоящему теплый день в году, а веснушчатый нос Комарова уже облез, выгорели рыжие прозрачные брови… Умирающим голосом Ленька лепетал что-то, прижимал к сердцу собачий поводок и смотрел на Алея с мольбой.
Алей хмурился.
– Ты уж помолчи, – строго сказал он наконец. – Зачем ты ее вообще с поводка спустил?
– Ну я… я же это! – снова отчаянно затараторил Ленька. – Она так побегать хотела! Погода такая хорошая! Ну я же не думал, что она совсем убежит! Я уже все оббегал! Везде искал! Ну куда она…
– Помолчи, говорю, горе луковое.
Комаров умолк и заморгал. В голубых круглых глазах закипали слезы. Вид у него был – камень разжалобит.
«Растеряша», – подумал Алей, скрывая улыбку.
Пропала Ленькина собака Луша – колли, добрейшая псина, такая же рыжая и суматошная, как ее хозяин. Ей едва исполнился год: не набралось еще умишка в длинной лисьей башке.
– Алик, ну куда она могла убежать?! – несмело прошептал Ленька. – Она ведь дурочка… под машину попадет… – и всхлипнул, не сдержавшись: – Я подумал, может, она в лес убежала, а в лес мне не разрешают, да и как я ее там искать буду… Алик, ну пожалуйста!
– Тише.
Алей присел на корточки и посмотрел на Леньку снизу вверх. Комаров терзал в пальцах поводок, на лице выражалась мука.
– Лень, – тихо и внятно произнес Алей, – я просил, правда?
– Что?
– Я просил ничего не говорить?
– Я и не говорил! – вскинулся тот. – Ничего! Никому!
– Вот я еще раз тебя попрошу. Пожалуйста. Иня молодец, конечно, что растрезвонил по всему району, но я с ним еще отдельно поговорю…
– Инька только мне сказал, – Комаров посуровел. – А мы лучшие друзья. Я тайну хранить умею, Алик. Правда.
Алей вздохнул. Повесил голову, сцепил пальцы в замок.
– Хорошо.
– Алик, – шепотом сказал Леня. – Ну ты же видишь, тут кругом никого нет. А если бы кто был, я бы тихонько очень… вот.
– Хорошо. Спасибо, Леня. Только, пожалуйста, запомни, что я больше ничего вот так не ищу. Совсем. Вообще. И никогда этим не занимался. Понимаешь?
Комаров сглотнул.
– Понимаю, – еще тише сказал он. – Только… Алик, ну ты… ну ты тоже понимаешь, я уже везде искал… где же мне теперь искать ее? Вдруг с ней что-то случится? Я боюсь… а тут ты идешь. Вот я и подумал… я больше не буду, Алик, я… пожалуйста!
– Ладно.
Ленька вспыхнул и просиял. Вытер рукавом сопли.
– Спасибо.
– Эх ты, – добродушно сказал Алей. – Разнюнился!
Комаров засмеялся – вначале робко, потом веселей.
– Здорово как, что я тебя встретил, – сказал он. – А то… а то не знаю, что б было!
– Ладно, ладно, – проворчал Алей.
Потом встал.
Сощуренными глазами он оглядел пустую окраинную автодорогу, овражистый лес по одну сторону от нее, высотки спального микрорайона – по другую. Сверкали зеркальные стекла и белые стены домов, ветер гнал пыль по сухому асфальту. Тихо было, безлюдно и безмашинно, но все-таки на лес смотрели сотни окон, и кто-нибудь за этими окнами… «Так, – сказал он себе, – прекратить. Тоже мне, мания преследования. Собаку пацану ищешь, не Предел».