Беспомощность и запах железа
Тэтрилин Тэле Фэанааро Арссе
Терра Арссе. Дорога Галатилион – Онодрим.
♫ The Hit House– Basalt
Проснувшись, долго лежала, не желая выходить из состояния приятной сонной неги, оставаясь где-то на границе сна и яви. Эта ночь прошла без кошмаров. Вместо них снилось что-то легкое, приятное и волнующее.
То, что Дэя в шатре уже не было, я поняла сразу. Но его запах, такой родной и манящий, остался. Как и воспоминания о времени, которое мы провели вместе. И на душе стало тепло и спокойно. А в мыслях все еще клубились образы, вызывающие ощущение приятного тепла в груди, и желание мечтать о новой встрече.
Чем он меня так привлек? Тем, что был упрям, самоуверен и загадочен?
Но королевский посол Таламур, к примеру, тоже упрям, самоуверен и загадочен, как и Следующий Тиал-Аран, однако ни к одному из них не тянуло так, как к Дэю.
Почему одни и те же качества выглядели отвратительными у одних и восхитительными у других?
С Дэймосом я впервые почувствовала, что не одинока. Что существовал человек, которому можно доверять. Которому я нужна. Такая, какая есть. Рядом с ним я нравилась сама себе и саму себя устраивала. Без магии. Без идеальной внешности, как у Титории. Без регалий и власти.
Дэй говорил, что мы уже были знакомы раньше, но я умудрилась все забыть. Судя по его уверенным прикосновениям, он все это уже делал. А я, к своему стыду и досаде, ничего об этом не помнила. Если и раньше нам вместе было так же хорошо, было так жаль, что я его трижды забыла. Трижды жаль.
С другой стороны, поскольку все воспринималось, словно впервые, ощущения и эмоции от каждого касания оказались настолько яркими, что почти пробудили спящую во мне силу. Хорошо, что Дэй сумел остановить пробуждение, потому что я понятия не имела, что делать со своей магией и как защитить ее от притязаний Тиал-Арана.
В моих снах Дэй не отстранился, а поцеловал меня. И целовал снова и снова, вызывая во всем теле незнакомые до этого жар и трепет.
Просыпаться не хотелось. Вместо этого хотелось еще понежиться в этом иллюзорном коконе тепла и безопасности, появившемся во время присутствия Дэймоса и не успевшем рассеяться до утра.
Он производил впечатление человека, настолько уверенного в себе и в своих силах, что эта аура надежности распространялась вокруг него и давала спокойствие остальным. В том числе и мне.
На балу в Галатилионе Дэй говорил, что нужно мечтать масштабнее. И теперь в моих глобальных мечтах безраздельно царствовал уже не какой-нибудь абстрактный темноволосый рыцарь, а вполне конкретный темноволосый музыкант, путешественник, друг, спаситель, или кем бы он там ни был на самом деле. Мне было безразлично, кто он. Дэй нравился мне в любом амплуа. И ему любому я доверяла.
Разум пытался прорваться сквозь выстроенную мной стену грез, любезно подкидывая доводы о том, что я толком ничего не знаю о Дэймосе, а слепое доверие до добра не доведет. И весь мой ворох проблем никуда не делся, однако не хотелось об этом думать. Мне было хорошо, сладостно и безмятежно, а в душе царили доселе непривычные гармония и умиротворение.
Однако кокон тепла и безопасности через какое-то время развеялся, вместе с запахом травы, хвои и леса. И я вынуждена была с сожалением вынырнуть из сладких грез и вернуться в реальность.