⇚ На страницу книги

Читать Ты их не знаешь

Шрифт
Интервал

Искры взмывали, вспыхивали и растворялись яркими звездами в темно-синем небе. Деревья шуршали листвой где-то высоко над головой, повинуясь потокам ветра. Их листва казалась совсем черной для тех немногих, кто смотрел на небо, сидя у яркого костра, освещающего всю поляну. Воздух, напитанный запахом хвои и палой листвы, вдруг стал приторно сладким и горьким, а в костре затрещал алеющий хворост.

– Ты что сжег зефирку? – возмутилась Кира, переводя взгляд со звездного неба на парня, что сидел с горбатой спиной перед костром. В руке у него была длинная палка, на кончике которой чернел кубик, закопченного пламенем, зефира. – Дима, ты так все продукты переведешь!

– Я бы попросил. Это маршмэллоу, – он поднял свободную руку, сомкнув указательный, средний и большой пальцы в итальянском жесте. – Называй вещи своими именами, дорогая.

– Ешь теперь свою гарелку, – засмеялся беловолосый Макс.

Дима, не раздумывая, сунул в рот черный сладкий кусок с палки, но тут же высунул обратно с пыхтением и низкими гортанными звуками. Ему явно было безумно горячо. Сладкая масса липла к небу и языку.

– Так тебе и надо, – подытожила Кира хихикая.

– Так вот, и больше я ее не видела! – как-то сердито и невпопад сказала Алиса, скрещивая руки на груди.

Все, сидящие у костра ребята переглянулись и посмотрели на девушку. На вечерней лесной поляне воцарилось молчание, лишь ветки в костре трещали. Алиса обижена надула по-детски пухлые щеки. В ее серо-голубых глазах, обрамленных светлыми ресницами, отблескивало отражение пламени.

– Я вам тут историю пытаюсь рассказать! – обиженно напомнила девушка.

– Прости. Это все Дима виноват, – заверила Кира.

– Ыхо нэ а! – пробубнил парень с набитым ртом. Он все еще жевал сгоревшую липкую массу маршмэллоу.

– Не дуйся, мелкая. Давай еще раз, мы слушаем.

Макс всегда подбадривал сестру, но он и сам не заметил, как отвлекся от ее рассказа на дурашливых друзей. Тем более, что эту детскую историю Алисы он уже слышал раз двести на разных вечеринках и семейных сборищах. Первое детское воспоминание – дело безусловно важное, но зачем так часто его вспоминать? Забыть она боялась его что ли.

Алиса устало вздохнула, убрала светлые волосы от лица, выпрямила спину и начала заново:

– Я говорила о своем первом дне рождения. Тогда собралась вся семья: бабушки, тети, родители, ну и Макс наверно где-то был, но его не помню. Помню только шарики по всему дому, яркий солнечный свет, заливающий комнату, светлые обои, и то как родители понесли меня на руках с кухни в комнату. Уложили меня в кровать и забрали мою соску. Мама сама вынула ее из моих губ и спрятала в карман. «Вот и все» – сказала она тогда. Во всяком случае, мне так кажется. В дверях, за спиной родителей, я видела лица бабушек, что одобрительно улыбались. Я чувствовала себя такой преданной и брошенной в тот момент. Я не понимала за что, но у меня отобрали нечто очень ценное и дорогое для меня. Это было предательство.

– А я помню, – сказал вдруг Дмитрий, насаживая на ветку новую порцию сладкого лакомства, – как мою кровать украсили шариками на какой-то праздник. Я тоже тогда был совсем маленький. Проснулся в люльке, а там лежат шарики. Прямо рядом со мной. Большие, противно гладкие самых разных цветов: зеленые, желтые и голубые. И знаете, что я подумал?