Читать Набоши
Город встретил глубокой тишиной, будто время здесь замерло, ожидая какого-то события. Холодные, туманные капли дождя, танцуя на волосах и плечах, оставляли мрачное ощущение, словно сама природа чувствовала надвигающуюся бурю.
Марина натянула капюшон. Держа в руках дорожную сумку, она направилась к обветшалому двухэтажному дому, в квартиру, которая три года назад досталась ей по завещанию от бабушки. Счастливое детство закончилось лет в одиннадцать, когда они с мамой отсюда переехали. Марина кое-как освоилась в новом городе, но в семнадцать ей пришлось вернуться, чтобы ухаживать за бабушкой. Бросить университет, отказаться от стипендии и два года жить лицом к лицу с самой смертью. Уехать отсюда во второй раз стало счастливейшим в жизни моментом. Сбежать и мечтать, что больше никогда не вернется.
Улицы пустовали. Молодёжь уже была в соседнем городе на учёбе, взрослые – там же на работе. Только старики, которым и говорить друг с другом давно не о чем, сидели на лавочках. Ничего не менялось годами. Марина вздохнула, остановилась у подъезда и тревожно оглянулась на второй этаж дома напротив. Там живёт её лучшая подруга, от которой на той неделе пришло письмо. Чёртово бумажное письмо с одной лишь строчкой:
«Никогда сюда не возвращайся».
«Да я бы с радостью, Ольчик, но надо будет что-то решить с квартирой» – отправила Марина сообщение в мессенджере, едва получив записку. Но Оля не ответила. Прочитала и тишина. На второй день реакции тоже не было, Марина позвонила. Гудки, гудки, гудки, знакомый голос не отозвался. Даже тётя Вика и дядя Ваня, родители Оли, не отвечали в общем чате «Кулибины Пасюки». Марина с мамой обзвонили всех, кто мог что-то знать о друзьях, но без толку. Визиты к ним местных тоже не дали ни результата, ни ответов. Дома никого, телефоны молчат, о поездках не предупреждали. И Марина, пока мама в командировке, решила приехать в родной, но давно ненавистный город.
– Закину вещи и зайду к Оле, – прошептала она и подумала, что зря не взяла ключи от квартиры подруги, когда та приезжала в гости. Хотя в последний день её визита они так напились, что устроили пусть и детский, но всё же важный для обеих ритуал – клятву в дружбе на крови. От лёгкого пореза у Марины пошло слишком уж много крови. А Оля, вытирая рану подруги, использовала целую пачку влажных салфеток. И тогда уж было не до ключей.
Воспоминания нагнетали тревогу, захотелось поторопиться.
В подъезде сыро, неприятно тянуло канализацией. Первый этаж. Сердце волновалось. Замок бабушкиной квартиры открылся не сразу. Пришлось с силой потянуть дверь на себя и одновременно с этим провернуть ключ. В прихожей темно, лишь тонкая струйка света пробивается из зала сквозь шторы. Марина безотчётно щёлкнула выключателем, лампочка даже не моргнула.
«Ну да, кто бы её тут поменял» – подумала Марина и, не разуваясь, зашла на кухню. Там всё осталось в точности, как три года назад. Только сахар, рассыпанный на столе, отсырел, превратившись в сплошной липкий комок, да железная раковина кое-где покрылась ржавчиной.
В других помещениях без изменений. Лишь на мебели толстый слой несдуваемой пыли. И всё ещё – запах старости и смерти. Марина плотно закрыла дверь в бабушкину комнату. Нет сил даже смотреть туда. В зале за стеклом серванта тоскуют никому ненужные хрустальные бокалы и тарелки с изящными рисунками.