Удары в дверь с грохотом разносились по узкому коридору.
– УБЛЮДОК, ОТКРОЙ, МАТЬ ЕГО, ДВЕРЬ, ИНАЧЕ Я СПАЛЮ ВСЁ К ЧЕРТЯМ!
Я вжался в комод, подпирающий дверь, руки в крови, бежать некуда… Долго эта конструкция не простоит.
Держа руки на уровне груди, я молился. Как заведённый про себя читал «Отче наш», а когда за спиной раздался треск дерева, стал молиться вслух.
– Да святится имя Твоё…
Замок, удерживающий дверь на петлях, выгнулся, и образовался просвет.
– … да приидёт Царствие Твоё…
В щель просунулся ломик. Он дёрнулся всего раз, и на пол посыпались щепки.
– … да будет воля Твоя…
– ЗАКРОЙ ПАСТЬ!
Я обернулся и увидел бегающую по стене, как австралийский паук, клешню этого ненормального. Чтобы открыть дверь, ему нужно было скинуть цепь.
– … и на земле, как на небе…
Я навалился всем весом, используя плечо, и комод со скрежетом вдавил дверь, а вместе с ним и раскрытую кисть. Дикий вопль набросился на мои перепонки.
Ломик с остервенением скоблил деревянную обшивку, как нож мясника тушу.
– Я, СУКА, РАСКРОЮ ТЕБЕ ЧЕРЕП! УУУУБЬЮ!
– … хлеб наш насущный дай нам на сей дееень – голос дрогнул на слове «день», когда этот маньяк разбежался и со всей силы пнул ногой дверь, выбив, наконец, её из петель.
Меня швырнуло вперёд. Распластавшись на полу, я ударился носом, собирая искры в глазах.
Пробравшись в щель, он с воплем кинулся на меня. Его пыл остудил мой удар в пах. ВОЙ!
Падает. Я ползу вперёд. Хватает за штанину.
Где ломик? Где это сукин ломик?!
Тянет к себе, я процарапываю ногтями полосы на старом паркете.
Единственный свет от фонарика, оставленного на комоде, светит в дальний конец коридора. Я вижу тень, нависающую надо мной. Удары ботинка приземляются в рёбра, в печень, я скулю от боли, отползая, как гусеница от своего кокона.
– Ну что, падла? Давай вместе молитву почитаем, а? Да святится имя Твоё! – пинок в копчик. – Да приидёт Царствие Твоё. – пинок в затылок, от чего мою голову, как на пружинке, отбрасывает вперёд.
Харкая кровью, я отползаю, но он хватает меня за штанину. Рывок, и я спиной скольжу по паркету.
– Да будет воля Твоя!
Получаю удар в скулу и, стоная от боли, я выплёвываю на пол два зуба.
Тяжело дыша, он отходит к выходу. По световому лучу понимаю, что он берёт фонарик, а по скрежету металла о стену догадываюсь, что в его руках ломик. Яркая вспышка слепит, я морщусь. Извиваюсь. Пытаюсь отползти, но он садится мне на грудь. 90 килограммов выгоняют остатки воздуха из моей грудной клетки. Он плотно прижал мои руки. Я колочу его коленками, но ему хоть бы хны. Разместив фонарик на полу, устремив луч света точно в щёку, он хватает ломик, заносит за спину и готовится размозжить мне голову.
– МОЛИСЬ!
Время потекло медленно, ломик завис в воздухе. Гримаса на лице громилы застыла.
Знаю, я облажался, не стоило мне нарушать негласное правило, но кто знал, что мой проступок приведёт меня к таким последствиям.
Всё началось в тот день, когда меня ударила молния.