Вольный жил на Вятке бык,
Звали все его Ташлык.
Он цветок носил на чёлке,
Рост имел два метра в холке
И свой нос, гигант-рогач,
Украшал кольцом с калач.
Весил тонну животина,
Был вальяжен, как купчина,
Словно як тибетский храбр
И силён, что Минотавр:
На турнирах по сумо
Чемпионствовал давно.
Но, устав от бранных дел,
Брачных уз ярмо надел
И подругам средь дубрав
Луг завёл газонных трав.
А тянулся тот газон –
От Уржума до Кумён
С шириной делянки –
От Немы до Пижанки.
До коров же сей амбал
Никого не допускал.
Если лез какой пижон,
Свирепел он, как бизон,
И настырника силом
Нагибал к земле челом,
В дёрн рогами утыкал
Да за хвост кругом вращал
И таким фортель-финтом
Рога свивал ему винтом.
Бык по ранней по весне,
Снег когда сходил, в Суне
Плуг цеплял и борону
Да пахал всю целину,
Так как силушку к труду
Приобщать любил в страду.
Следом справно отсевался
И на год освобождался
От работ с землёй сырой
С чувством гордости немой.
Время таяло-бежало,
Правил стадом бык удало:
Занимался он надзором
За порядком и надоем,
За лактацией коров
И наличием кормов
И за тем, чтоб все коровы
Были сыты и здоровы,
И нагуливали вес,
Не испытывая стресс.
Свой рогатый гарнизон
Сам стерёг бессменно он
От воров и от волков,
Так как нет тут пастухов.
Летом сено грёб в лугах,
Прорежал овсы в полях
И под крышей сеновал
Сеном плотно набивал.
Ну а в зимнюю пору –
Прятал стадо во хлеву
И для тех, кто очень мал,
Сказки добрые читал.
В стаде жило семь бурёнок,
Тёлок пять и сын-телёнок.
Всё бы ладно, да пострел
Отчего-то захирел:
Отравился головнёй?
Иль поранился стернёй,
Развлекаясь в час досуга
На репейной части луга?
Там, где средь навозных куч,
В окруженье мошек туч,
Обитал зонт-здоровяк –
Борщевик – ожог-сорняк?
А, возможно, сосунок
Полизал его листок,
Лбом когда сие «бревно»
Бодал, дурачась озорно?
Или съел плод маниока,
Завезённого с Востока,
Кои валят гнить в кюветы,
Невзирая на запреты?
Может быть, ему в рубец
Плоский червь проник – лентец?
Иль под кожу впился клещ?..
В общем, нужен доктор здесь.
И пришлось быку, дав жару,
Стадо гнать к ветеринару
По полям, за тёмный лес
На ветпункт, где сканер есть.
Мыкнул: «Ну-у-у!» – наш бык Ташлык
И двинул стадо напрямик.
Вот идут в ночи, пылят,
Не дерутся, не мычат.
И, конечно, было можно
Абсолютно непреложно
За то время, что в пути,
До Суны с Кырчан дойти…
Но не зрит пока ватага
К лесу нужному аншлага.
А телёнок между тем
Истомлён и слаб совсем,
Головой безрогой сник,
Будто погнутый тростник,
Побелел, как береста,
Смежил веки и уста.
Прекратили все уж толки,
Помогают брату тёлки,
Окружили с двух сторон,
Чтоб не рухнул наземь он.
Тут явись им как турист
Волк – овечий террорист.
Из оврага вылез дран
Сей залётный басурман.
Освещён луной стоит,
Щерит гриву и рычит.
Тень его достигла стада,
Но возникла вдруг преграда,
Наступившая на тень:
Двухметровый грозный «пень» –
Мышц гора, копыта-плиты
Тяжелей свинцовой биты.
Волк, присев, оскал убрал,
Съёжил шерсть и убежал.
Но успел сказать быку:
«Плакать будешь по телку!»
Бык ему вослед пути
Проревел: «Слюну утри!» –
И во гневе ноздри сжал,
Так что кликер задрожал.
Ветер гонит пыли море,
Травы треплет в чистом поле,
Солнце полдничать идёт,
Стадо вдоль тропы бредёт,
Отбивает шаг синхронно,
Словно мах крылом – ворона,
Вышло в горку… Наконец
Перед ними вырос лес.
В нём, куда ни кинешь взор,