Читать В памят(и/ь) фидейи. Книга первая
Пролог
Память.
Самое лживое явление, которое только можно вообразить. Память подменяет эмоции, целые события, сочиняет то, чего не было и вычеркивает то, что было. Она есть то, что живет внутри каждого человека, ведет летопись так, как ей заблагорассудится, а после рассказывает историю такой, какой сочтет нужным.
Доверять памяти – все равно что верить в сказку.
У нас все не иначе. Всякая фидейя помнит не только свою небылицу, но и ложь каждой предшествующей владелицы фидэ.
Сейчас, лежа на холодном мраморном полу террасы Фидэ-холла и чувствуя, как жизнь покидает тело, растекаясь теплой вязкой лужей багряной крови, я не могу откинуть мысль о том, в какой момент мы свернули не туда.
Гляжу снизу вверх на полное скорби лицо моей подруги, сестры и наставницы, отчаянно пытаясь схватить ртом воздух и понять, где же оступилась я.
Сдавленные вдохи становятся реже, выдохи больше похожи на кашель. Скребущие лучи рассветного солнца опускаются под башни замка, купают в тепле мои леденеющие конечности, позволяя в последний раз ощутить жизнь, прежде чем проститься с ней навсегда.
Говорят, в последний миг перед глазами проносится вся жизнь. Такая, какой мы ее помним. Выходит, перед смертью мы видим выдуманную кем-то историю. Историю, выдуманную нами. Нашими слабостью, неумением признавать ошибки, переживать трагедии, принимать и отдавать.
И пусть я умру, память моя будет жива… И все же, где я ошиблась?
Начало любой истории в ее конце, но не бывает конца без начала.
Пожалуй, обо всем по порядку.
Глава первая. Не было никакого вороненка
I
Фидэ не обрушилась с губительной силой, она, подобно болезни, растекалась по телу, поражая все больше и больше, пока не превратилась в смертельную опухоль. Однако тогда еще я не знала, что со мной происходит, перемены были настолько плавными, почти незаметными. Не успела понять, в какой миг в моей голове поселились воспоминания тысяч женщин.
Только сейчас могу свидетельствовать о том, что собственные глупость и неосмотрительность привели к плачевному концу. Имея все вводные, воспоминания каждой предшествующей владелицы фидэ в собственной голове, над которой слишком скоро утратила контроль, я даже не пыталась сложить этот пазл, чтобы узреть картину целиком. Лишь бежала вперед, стараясь избавиться от груза чужого прошлого, не осознавая, что стала его частью.
Тогда я жила в Лондоне уже год с окончания Университета Эссекса и пять лет с переезда из Фишгарда – окраины Уэльса, и снимала квартиру в шаговой доступности от Фенчерч билдинг, в котором подрабатывала дневными сменами, принимая посетителей на ресепшене, как раз перед занятиями в университете.
В тот вечер, казалось, весь город внезапно вымер: ни прохожих, ни машин, ни лая собак, ни шороха крыс из мусорных баков, ни потасовок бродячих котов. Никого и ничего, кроме топкой тишины.
Я уже стояла у дверей в свои апартаменты, упорно пытаясь разглядеть во мраке неосвещенного этажа (отчего-то именно тогда лампочка перегорела, а заменить ее не успели) в сумочке связку ключей, подсвечивая себе экраном мобильного, когда неожиданный голос из-за спины напугал едва ли не до потери пульса:
– Добрый вечер, – поздоровался он.
Поборов первый порыв направить свет мобильного в лицо незнакомцу, я приложила руку к груди, силясь унять бешеный пульс. Из темноты в тусклый свет, падающий из маленького окошка, выступил мужчина, а на уровне его бедер сверкнули два золотистых глаза. Вздрогнув, я инстинктивно попятилась, но быстро уперлась спиной в дверь апартаментов. Тогда незнакомец прокашлялся и поспешил добавить: