Мне хотелось убивать. Постоянно.
Я жил этой потребностью. Просыпался по утрам и решал, кто будет первым. Засыпал и мечтал о новом дне, когда уже смогу разорвать чью-то глотку.
Всегда чувствовал нужду в этом. С самого раннего детства. После того, как мне с моим братом пришлось наблюдать за тем, что делает наш отец, когда мне было десять, тогда я решил принять эту сторону и стал его любимчиком. Но он не знал, что делая это с людьми, я всегда представлял его.
Сжигал дотла. Он. Отрезал конечности. Он. Снимал скальп. Только он.
Винченцо любил мою жестокость, когда она оживала по его приказам. Но когда я делал это по своему желанию, принося проблемы в Ндрангету, он был готов убить своего младшего сына.
Я был верен синдикату. Не отцу, а месту. И всегда буду принадлежать ему, олицетворяя нескончаемую ярость, которую мы можем принести в жизни людей, живущих не по нашим правилам.
С годами я становился всё более неуправляем и отцу это не нравилось. Тогда он нашёл решения своей проблемы, увидев рядом с кем, я не терял голову от жажды крови. И отец попал прямо в точку.
Я наблюдал за человеком через стекло. Его тело привязанное верёвками к столу, не двигалось. Он даже не пытался спастись. Сегодня он не выйдет отсюда живым и мужчина прекрасно понимал это. Знал кто я и что делаю с людьми, пытавшимися нарушать наши законы.