Николай Бульботка
Приключения охотника Кузьмы Фундуклеева
ДРЕМОТНАЯ СОЛЬ
Услышал я как-то, что в далекой Уссурийской тайге хищного зверья развелось видимо-невидимо! И что там, в дремучих лесах, эти самые звери, держат в страхе все местное население. Не раздумывая ни минуты, я схватил свое ружье и отправился на выручку к таежным жителям.
С первых же шагов по Уссурийской тайге меня обступили, присущие этому краю, громадные деревья. Куда ни глянь – мхи и лишайники переплетались с непроходимыми зарослями элеутерококка.
"Медвежьих следов на земле и царапин от их могучих когтей на коре деревьев в этой местности многовато", – подумал я, осторожно ступая по звериной тропе.
И только подумал, вдруг слышу страшный топот!
Приложил я ухо к земле… судя по тому, как трещали сучья, чувствую – здоровенный зверюга! И все это несется прямо на меня! По весу, не иначе как медведь или лось! Снимаю с плеча ружье, прижимаюсь к вековой березе и взвожу курки. Неожиданно, вместо медведя и лося на меня выскочил бешеный конь! Широко раздувая ноздри и закусив удила, он мчался, разрывая тяжелыми копытами мхи и лишайники!
Увидев меня под березой, конь неожиданно встал на дыбы, дико заржал, а затем, припустив вдвое, скрылся в зарослях элеутерококка.
"Несчастный конь – подумал я. – Откуда он здесь взялся?".
И только закинул ружье на плечо, как вдруг, надо мной, раздается хруст сломанной ветки и разъяренный медвежий рев! Смотрю вверх и вижу: висит на березе огромный медведь-шатун. Зацепился он передними лапами за надломившуюся ветку, на которой, видимо, и сидел, а теперь болтал в воздухе задними лапами, пытаясь ухватить ими за ствол дерева.
Я сразу же догадался: "Этот медведь-шатун поджидал пробегавшего здесь коня, а я его спугнул!".
Молниеносно срываю с плеча ружье, целюсь и нажимаю на курок. И вдруг… осечка! Нажимаю на второй… опять осечка! Пока перезаряжал ружье, косолапый хищник успел дотянуться до ствола дерева, оттолкнулся (медведи-шатуны в этих краях очень прыгучие) и, прыгая с ветки на ветку, почти как обезьяна, скрылся в присущих этому краю громадных деревьях.
В лесу, как охотнику, так и зверю нужно быть готовым к любому повороту событий – в тайге не только под медведем может сломаться ветка. У любого, даже самого матерого хищника, на охоте перед решающим броском может неожиданно подвернуться лапа, невыносимо зачесаться нос или над самым ухом предательски закуковать кукушка.
Что до охотника, то при встрече с лютым зверем патроны могут оказаться не того калибра, на мушку ружья запросто может сесть назойливая трясогузка и раскачивать ружье, не давая прицелиться; или бравада, присущая молодым охотникам – желание отбросить оружие в сторону и пойти на зверя в рукопашную. Или же – вот, как сейчас – ружье даст осечку.
Те патроны, что оказались с осечкой, я не стал выбрасывать, а предусмотрительно вставил их опять в патронташ – если по ним хорошенько стукнуть они еще смогут выстрелить.
"Конь был с седлом, – отметил я про себя, – а где же наездник? Видимо, животное сбросило седока, и бедняга нуждается в помощи!"
Тут я вспомнил случай, когда однажды в Шервудском лесу, самом туманном лесу Британии, один неопытный охотник со своей собакой застрял в лисьей норе и неделю ожидал вызволения!