– Ну, давай, иди сюда. – Я нетерпеливо хлопал рукой по дивану. – Кс-кс-кс-кс. Иди, полюблю тебя, идиотку.
Матрёшка сидела на ковре и стеклянными глазами смотрела на мою руку – то ли не улавливала, что от неё хотят, то ли не желала, чтоб её полюбили. Я хлопнул в ладоши, и она вздрогнула, захлопала жёлто-зелёными глазами и, пятясь назад, не заметила, как Нина подкралась и схватила её под мышки.
– Может, полюбишь нас обеих?
– А ты уже оделась?
– Может быть. – Нина картинно закатила голову и приподняла на руках Матрёшку. – А может, и нет. А может..
– Никуда не поедем? – закончил я, вставая с дивана.
– Так не пойдёт. – Нина выпрямилась, вытянула руки и всучила мне безвольно висящую кошку. – Почти готова. Ещё 5 минут, и поедем.
Я перевернул Матрёшку животом кверху, уложил её на руку и осторожно сел. Косо поглядывая на то, как Нина красится, я быстро и легко постукивал кошку по лбу, а та мурлыкала и вытягивала мордочку, подставляя под пальцы макушку и затылок.
– Посмотри только, как заходится. Голубь, не кошка. Может, заведём вторую и воспитаем под тебя?
– Ага. Ты собрался? Всё взял? – выпалила Нина из прихожей.
– Может и всё, а может, и нет. Чай, не умрём, недалече ехать.
Я встал с дивана, закинул в сумку зонт, печенье, воду и шахматы. Нина, уже обутая, напомнила про дождевик и Рождественского, но я отмахнулся:
– Почитаем по памяти.
– А если дождь?
– Зонтиком обойдёмся.
Нина закатила глаза и бедром толкнула приоткрытую дверь. Я постоял в проходе, перечисляя в уме, что мы могли оставить дома, но быстро махнул рукой, закрыл дверь, и потрусил по коридору, уклоняясь от сохнущих вещей.
– Трамвай через 14 минут. Успеем, если поторопимся.
Я не хотел торопиться, но ноги сами неслись по ступенькам. Соседка с полными пакетами овощей замерла перед нами, как вкопанная, и мы припустили ещё быстрее.
– Да не бегите, ребята. Я хоть дух переведу, – бросила она.
Мы не успели и переглянуться на это – пролёт, ещё пролёт, кованая арка, входная дверь – и в глаза ударил свежий воздух вечернего Екатеринбурга. Глубокий вдох – и по ноздрям проносится скошенная трава вперемешку со старыми духами Нины. Кажется, ещё немного – и закружится голова. Я жмурюсь, прихожу в себя, хватаю Нину за руку и веду её в сторону трамвайной остановки.