Читать Ражая

Шорох точильного камня. Сухой размеренный скрежет по длинному клинку, сплетаясь с голодным треском алеющего костра, разносился по большой пещере. Пламень, чьи языки, ярясь капающим жиром, румянили подвешенного на вертеле горного козла, заставлял тени шарахаться по сторонам, залегая средь трещин и впадин, коими изобиловали скальные стены убежища. Копоть и дым, черня свод каменной утробы, ползли наружу, дабы, подхваченные ветрами, затеряться средь гор!

Алира никогда не уставала править свой меч. Эта незатейливая тяжба помогала ей отрешиться от мира, побыть наедине со своими мыслями. Крепко сбитая, кряжистая девушка рыжих аки пламя волос, множеством кос проплетённых через голову, ниспадающих по косым, бугрящимся мышцами плечам, покрытым медвежьими мордами мехового плаща поверх толстой дублёной кирасы без оплечий, в льняных штанах, схваченных широким поясом множества блях медных, изнывающим кошелями да длинным боевым ножом костной рукояти, сидела на тюке шерсти в углу. Позади у скальной стены покоилась перевязь с десятком малых метательных копий и дорожный мешок. Щедро выстланное веснушками лицо, чуть округлое, с редкими средь вольных племён зелёными глазами несло в себе ту обычно недоступную девам волевую твердость черт, видимых даже из-под синих узоров вайды, пометивших широкими полосами лик твердых скул и подбородка. От такого раскраса любой зловредный дух прочь бросится – не приведёшь за спиною мерзость в вольные земли!

– Ну ведь сотрёшь когда в кинжал! – хохотнул Хорш, высокий и жилистый боевой вождь, единственный из отряда в тяжёлой кольчуге под меховым плащом. Едва видимые из-за моржовых кос усов и длинной бороды уста разомкнулись в снисходительную улыбку, а меченный шрамами да морщинами долгих прожитых зим наследством лик широких скул смотрел серо-стальными, чуть поблёкшими глазами одобрительно.

– Быстрее Нип саги петь научится! – убрав точило в кошель на поясе, Алира подняла пред собой меч непроглядно чёрного металла. Грозного красавца, чей клинок глубокого дола, рождающийся за малой рукоятью (рикассо) неточеной пяты для перехвата, достигал четырех футов. То было славной ковки тяжелое оружие, чей конец, не в пример привычным клинкам, не оканчивался остриём, а расходился двумя шипами. Но кряжистая дочь клана по виду легко держала его жилистыми руками в дублёных наручах за длинную рукоять с широкой гардой, чуть загнутой по концам, как когтями, в сторону лезвия.

Её словам хохотнули прочие войны, славя своих богов тому, что сухопарый Нип, коий отвесил девушке суровый взор, вощивший тетиву лука в другом конце, покамест к мёду не прикладывался и потому молчал! Водилась за справным охотником меткого глаза такая привычка – как переберёт, так всё норовит песню спеть! Иные полагали, дескать, страшнее казни и быть не может, другие шли в хохот, ведь с полгода тому назад недооценённый скальд лишился в потешном чесе кулаками передних зубов и теперь не просто баял, а еще и сосвистывал сам себе!

Алира меж тем, откровенно любуясь на приливы огня в черных разводах стали, улыбнулась своей работе. Дюже ценилась эта сталь средь прочего мира, в вес золота шла не за красоту и невиданную прочность, а за свойство дивное! Ужасом шла от нее всяческая мерзопакость: навьи, нежить – драугры сиречь мертвяки неспокойные и, как их называли, пришлые демоны – исчадия тьмы из других жутких миров, что истончившейся гранью осаждали, снедали скверной прочие земли, как слыхала воительница от ведунов, наверняка из-за корысти, злобы, грязи и бесстыдства, в коих потонули их большие города, обнесённые каменными стенами, где дети с голоду мрут в канавах, а старому и руки никто не подаст, уважив зимы. Некоторых особо злюче-скверных тварей и вовсе только ею и можно было срубить!