Добрейшая тетушка Гликерия Павловна ежемесячно выплачивала Арсению некую сумму наличных на карманные расходы. Сумма эта была невелика, но и развлечений в Березине было немного и обходились они куда дешевле, чем в столице. Пожалуй, о Березине стоит все же сказать два слова. Во-первых, это вовсе не город, а городок, немногим больше села, и, во-вторых, возле Березина полвека назад построили железную дорогу, ту самую, Николаевскую, которая соединила Санкт-Петербург и Москву. А стало быть, в городке был вокзал и привокзальная площадь. В одноэтажном, сложенном из тесаного песчаника, здании вокзала кроме всего прочего располагалась закусочная, открытая до поздней ночи. В эту закусочную можно было зайти, как с площади, так и прямо с перрона, толкнув тугие тяжелые двери со стеклами. Что до привокзальной, мощеной булыжником, площади то она была не пойми какой формы и шла под уклон, и с одного её краю вечно стояла большая лужа, и в этой луже в дождливые годы непременно водились лягушки. Окружали площадь стоящие фасад к фасаду дома все в два этажа – каменные, сложенные из кирпича, а то и вовсе с почерневшими бревенчатыми стенами. Возле железнодорожных путей в самом углу привокзальной площади, словно прячась от добропорядочных граждан за будкой сапожника и старой вековечной липой, стояла, одна неприметная постройка. На первом этаже была не то лавка, не то какая-то артель, но сколько Арсений помнил, там всегда было заперто. А весь второй этаж занимал дом терпимости.
Арсений привычно обходит с торца это неказистое здание, взбегает по деревянной лестнице с навесом, останавливается возле двери без вывески и дважды дергает за шнурок. Слышно, как за дверью звякает колокольчик. Арсений нетерпеливо постукивает ногой на дощатому настилу и глядит на площадь. Возле вокзала стоит полдюжины колясок – извозчики дожидаются вечернего поезда. От дверей закусочной, держась, рукой за стену, бредет пьянехонький мужик в одетом набекрень картузе. Лежащая на панели черная собака, старательно вылизывает хромую лапу. Остывшее красноватое солнце уже касается городских крыш, и на булыжной мостовой лежат прозрачные тени.
Наконец, за дверью слышаться легкие быстрые шаги. Стучит задвижка, дверь отворяется и в сумрачном коридоре Арсений видит Любочку Кшесинскую в полупрозрачном кисейном платьице.
– Здравствуйте, Арсений Захарович, – говорит барышня и поправляет рукой завитые темные волосы.
– Здравствуй, Любаша, – говорит Арсений и шагает через порог и тут же недовольно кривит лицо, потому что слышит мужские голоса, долетающие из залы.
Стоит сказать, что Арсений никогда не посещал дом терпимости на выходных, он бывать здесь исключительно по будним дням в ранние вечерние часы, чтобы по возможности не сталкиваться с другими посетителями.
– Кто это у вас? – спрашивает молодой человек Любашу, раздумывая, не уйти ли ему.
– Так рано еще, никого нет, – говорит Любаша, запирая дверь. – А это грузчики. Они уже уходят.
– Что еще за грузчики? – ворчит Арсений и проходит по коридору мимо чучела медведя, стоящего на задних ногах.