Эпохи, как и правители, умирают и рождаются в королевских спальнях. Колыбель новой вехи готовилась принять в свои перины наследника короля Оттава I. В такие дни в опочивальнях всегда людно и шумно. Самое потаенное и личное, что каждый человек вправе разделить только с семьей, монарх доверяет множеству зевак: роды, первую брачную ночь, тяжелую болезнь и, наконец, смерть. Многочисленных гостей нельзя выгнать, они привилегированы засвидетельствовать зачатие и рождение первенца, борьбу тела с болезнью, его победу или поражение. Столпившиеся люди молятся, причитают, изредка выдают советы, выглядывают из-за спин друг друга, шепчутся. Шепот… Иногда он так напоминает шелест протянувшегося шлейфа, что можно спутать. С младых лет принцы и принцессы носят многослойные пышные одежды, чтобы привыкнуть к постоянному шуршанию за спиной. И если они научатся не оборачиваться к преследующим звукам, то, может быть, не сойдут с ума, когда понесут на себе корону. Может быть, они не станут бояться предательства, заговоров, вечного шороха.
Вот и сейчас по устам придворных носится слух – главная повитуха проболталась, будто королева носит двойню. Сложно представить, как ей сейчас невыносимо – хрупкая болезненная леди, она еле ходила последние дни с раздавшимся животом. А теперь кричит так, будто готовится отдать Даме душу. Станется еще, что она не разродится, поговаривают в дальнем углу покоев. Или принесет двух наследников династии Лейтинов, предполагают лучший исход их собеседники.
– Ваше Величество, тужьтесь! – настаивает повитуха, наваливаясь всем весом на королевские ступни.
Она так крепко ухватилась за ее щиколотки, что того и гляди сломает. Королева ревет и пытается вытолкнуть дитя.
– Я не могу! – хнычет она. – Позовите короля!
– Тужьтесь! – не сдается повитуха.
– Я должна проститься! – требует она в неистовстве.
Страшные слова заводят хоровод из девушек вокруг постели. Они начинают носиться по кругу с тряпками, обтирая роженицу и откидывая ее светло-рыжие волосы за спину. Королева такая… эскалотка. Принцы получатся прекрасными, переговариваются фрейлины. Если появятся на свет.
– Что вы такое говорите?! – возмущенно восклицает повитуха. – Вы со всем справляетесь! Еще постарайтесь…
– Оттав! – воет королева в сторону дверей. – Оттав, прошу тебя!
Ее надрывный вопль разлетается по коридорам, и эхо доносит ее мольбу королю. Оттав I мается у входа в крыло. Он приходит сюда уже в третий раз за шесть часов. Услышав крик, король срывается с места и широким шагом несется к покоям. За ним поспевает советник и придворный чародей Руперт Ферроль.
– Ваше Величество, стойте! Вам нельзя входить!
– Гюста! – откликается Оттав и различает, как она заходится плачем, услышав о его приближении. – Она там одна!
– Она там не одна. – Ферроль не пускает его, обгоняя и вставая между королем и дверью.
– Значит, и я могу войти.
– Не можете, сир. – На этом Ферроль раскидывает руки, будто король вознамерится юркнуть мимо, а не повелеть ему отойти. – Если войдете до рождения детей, навлечете беду! Я утверждал и повторю: ваши первенцы родятся, они принесут династии славу, что воспоют в веках. Но проявите терпение…