Рождественским вечером из окна своего кабинета доктор Розельман заметил, что две загадочные фигуры в чёрных капюшонах проникли в соседний дом через парадную дверь. Хозяин того жилища оказался в отъезде, оставив жену и ребёнка одних…
– …И повелел государь отцу Филиппу сходить в тридевятое царство… – мамин голос утешал Шурика мгновенно, как и одно её присутствие. Недавно ему казалось, что бросили его в колодце с демонами, но теперь с приходом мамы вся спальня превратилась в доброго друга и глаза закрывались сами собой. Как же тепло и уютно! Даже поиграть ни во что не хочется.
Вообще, Шурик в жизни был настоящей липучкой. Вот отойдёт мама в сторону – Шурик засуетится. Куда? Побежали за ней! Какие-то болючие когти пыталась утащить душу. Мама – влево, Шурик – влево; мама – вправо, Шурик – вправо. Ну а где же ещё пристанища найти? Мама сама говорила: «Рай – у ног матери». А сейчас в полудрёме малыш с удовольствием слушал сказку и мечтал, что когда-нибудь не понарошку будет жить в ней. Но грёзы эти неожиданно оборвались.
Тихий щелчок открывшейся двери резко сменился кошмарным топотом. Едва успев вскрикнуть, мать скатилась со стула и затихла на полу. Над ней стоял чёрный демон с дубинкой в руке. Лежавший в постели сын молниеносно очутился на матери и что есть мочи вцепился в неё пальцами. Что? Что с мамой? Тысячи иголок вонзились в нос: из глаз хлынули слёзы. Давно знакомые когти стиснули лёгкие настолько, что вместо криков получались лишь надрывистые мычания.
– Баба – готова, пацана – в ванной согласно ритуалу! – беспощадный вердикт оповестил о конце спокойного вечера.
– Да тут без монтировки… – выругался другой демон, напряжённо отдирая Шурика от матери.
Ноющая слабость въелась в руки, и пальцы предательски разжались. Мычание быстро переросло в истошный рёв, терзающий слух даже через зажавшую рот ладонь. На миг всё померкло. Он очнулся в ванной, весь перевязанный липкой лентой, когда на полу уже ждала сорванная с душа ширма из клеёнки. Как же это долго! Где мама? Теперь мерзкая жаба разъедала всё внутри. То ли ему жалко себя, то ли ему жалко маму: ей же будет плохо без него. Несмотря на всю эту внутреннюю драму ребёнка, Шурика безжалостно завернули в клеёнку, плотно закрыв лицо. Так пеленают мумию, что лишний раз подчеркивало безысходность ситуации. Чёрная дыра высосала всё тепло из сердца, принуждая мальчика к смирению, как ягнёнка в волчьей пасти. Ох, это очень-очень долго! Где мама? И только тело само собой рвалось из плена, требуя хотя бы глоточек воздуха. Жгучие мурашки стремительно наводнили всю голову.